Волк. Решение - Виктория Гетто Страница 26

Уже прошёл месяц с момента прибытия спецсоединения на новую базу, а о них словно забыли. На всех фронтах шли упорные бои, объединённые силы трёх народов удерживали со всевозможным напряжением непрекращающиеся атаки флотов Альянса человечества, как называли себя враги, а про Рогова и его подчинённых словно забыли. Тишина. Только сводки с каждым днём становились всё тревожнее да нарастало ожесточение непрерывных боёв. Пётр не понимал, почему его вместе с подчинёнными держат в тылу, когда имеется слаженное, отлично вооружённое соединение. Причём едва ли не единственное на данный момент полного штатного состава. Его подчинённые уже притёрлись друг к другу, и генералу с каждым днём становилось труднее выдерживать сотни вопрошающих взглядов, направленных на него. Ведь кроме первого вылета, ставшего боевым, участвовать в других сражениях им не приходилось, а сводки с фронта видели все. Но на все запросы Генштаб молчал, не удосуживаясь на ответ, и Рогову ничего не оставалось, как, стиснув зубы, занимать людей бесконечными тренировками. И от этого на душе генерала становилось только хуже. Лишь огромное, неимоверное напряжение воли не давало ему сорваться, а командовать в тылу, когда на фронте дела шли не слишком хорошо.

Если не сказать больше. Три народа несли потери. И немалые. Тысячи вражеских кораблей, непонятно откуда взявшихся, словно муравьи в лесу, выскакивали отовсюду, наносили короткие удары и исчезали в глубинах космоса. Выбивались оборонительные станции, обезвреживались минные поля, получали повреждения корабли, гибли члены экипажей. Хотя общая линия фронта держалась. Бои шли и в космосе, и на ряде планет. Непонятно, почему хвалёные асийчи бездействовали. Хотя… Судя по тому, что он видел, объединённые части медленно, но всё же перемалывали атакующих. Правда, какой ценой… На взгляд Рогова, защитники несли неоправданные потери. Но это с его личной точки зрения. А как дело обстояло на самом деле, неизвестно.

Ночью его разбудил звонок в дверь. Торопливо надев на себя спортивный костюм, едва ли не бегом спустился со второго этажа коттеджа, где находилась спальня. К его удивлению, на пороге стояла женщина. Молодая, красивая и… Совершенно незнакомая ему асийчи из расы аури.

– Генерал Рогов, Пётр Михайлович?

– Да, светлая, это я.

Неожиданно незнакомка улыбнулась:

– Так и будете держать меня за порогом, генерал?

Тот смущённо отступил в сторону, приглашая женщину внутрь. Когда она вошла, быстро окинув взглядом помещение, закрыл за ней дверь, обернулся к незнакомке:

– Обычно порядочные разумные представляются, светлая.

– Не догадываетесь, кто я, генерал?

– Могу предположить по вашему наряду, что вы – одна из асийчи.

– Верно, генерал. Лейя ас Суили, из клана Синего куста. Меня знают под именем Посланница Тьмы. Асийчи первого ранга.

– Вы? – Пётр с удивлением взглянул на хрупкую аури. Посланница Тьмы – то же самое, что и вестница смерти. Жёсткое прозвище для столь молодой и красивой женщины. Спохватился, что слишком бесцеремонно разглядывает её и аури, может, это неприятно. Как понял, сделал это вовремя и сразу же показал на диван, стоящий возле камина: – Присаживайтесь, светлая. Какими судьбами в наших краях?

Та, не смущаясь, сбросила с себя тёмный плащ, прошла к указанному месту, села, забросив ногу на ногу, чуть откинулась на спинку, прищурилась, глядя на него.

– А что, генерал, кофе в вашем доме гостям не предлагают? Тем более если гостья – дама, да ещё с долгожданными вестями?

– Простите, светлая, как-то растерялся… – И почему-то ему захотелось поставить эту бесцеремонную аури на место, мальчишеский поступок, но… – Тем более что у нас, людей, как-то принято считать, что если дама посещает одинокого холостого мужчину в такое время… – Оба синхронно взглянули на часы, висящие на стене, которые показывали три часа тридцать две минуты пополуночи, и он закончил: – То только с единственной целью – разделить с ним постель. – И осёкся, поняв, что сморозил. Похолодел, ожидая чего угодно, только не того, что произошло потом.

Женщина поднялась с дивана текучим кошачьим движением, молча приблизилась к нему и внезапно молниеносно закинула ему руки на шею, привлекла к себе и впилась в губы длинным поцелуем. Как долго это продолжалось, Пётр не знал, едва не задохнувшись. И когда аури наконец оторвалась от него, то шумно вдохнула воздух и заплетающимся языком кое-как произнесла:

– Не знала… Яяри оказалась права, это…

Оба замерли друг против друга, красные от внезапного жара, но тут асийчи справилась с эмоциями и вдруг шутливо щёлкнула мужчину по кончику носа, тут же приняв независимый вид:

– Пожалуй, на первом свидании говорить об общей постели рано, вы не находите, Пётр?

И почему-то тон, которым она произнесла его имя, заставил человека дрогнуть внутри. Он словно очнулся от какого-то наваждения, вызванного её появлением. Тоже подобрался:

– Кофе, светлая?

Она слабо улыбнулась:

– Разрешаю вам называть меня по имени, Лейей.

– Кофе, Лейя?

– Да, разумеется.

Он прошагал на кухню, поставил турку в песок, включил плиту, чтобы нагревалась спираль, засыпал ещё с вечера смолотый на старинной мельнице кофе, зёрна для которого обжаривал лично, залил водой, стал варить, ощущая, как аури, застыв в дверях, следит за его действиями. Время тянулось мучительно долго, но вот напиток бурно вскипел, и человек торопливо снял турку с песка. Оглянулся в поисках чашек, но аури уже выставляла их на стол: ни дать ни взять – либо старая подруга, знающая, что делать в его доме, либо хорошая знакомая. Пётр разлил напиток через специальное ситечко, вдохнул аромат, убрал турку в мойку. Сервис-кибер вымоет. Туда же отправил и ситечко. Достал ложечки, мелко нарезанный лимон, поставил на стол сахарницу и сливки, сделал приглашающий жест:

– Прошу, све… – Осёкся. – Присаживайся, Лейя.

Слабая улыбка на лице молодой женщины была ему наградой. Она, не чинясь, устроилась на табурете – стульев на кухне не было, – взяла чашку, втянула аромат, вновь улыбнулась:

– Какая прелесть.

Он неожиданно для себя тоже улыбнулся:

– Рад, что вам нравится. Но думаю, лучше сначала его попробовать. Сахар, сливки, лимон, – указал на стол. Затем сел напротив аури, любуясь её кошачьими движениями.