Золушки из трактира на площади - Лесса Каури Страница 26

Коридор вывел их в широкую галерею. В другом ее конце переговаривались трое мужчин. Когда подруги на всех парах выскочили на блестящий скользкий паркет и остановились в недоумении, собеседники дружно замолчали и посмотрели в их сторону.

Ванилла неожиданно пискнула и метнулась обратно, таща испуганную Матушку за руку с такой силой, что чуть не вывихнула ей запястье. Остановилась она, только оказавшись во внутреннем дворе замка, и, пытаясь отдышаться, воскликнула:

– Пресвятые тапочки!

– Что? – испуганно спросила не менее запыхавшаяся Бруни.

– Тех троих видела в галерее? – выдохнула Ванилла. – То были его величество Редьярд Третий, Первый министр Ложвин Свин и…

Она задумалась.

– И?.. – осторожно уточнила Матушка. – Кто третий?

– Не уверена, но, кажется, принц Аркей!

– Ты не уверена? – удивилась Бруни.

– Принц – птица ночная, загадочная! – подруга взяла ее под руку и повела на кухню, где их должна была ждать Персиана. – В том смысле, что во дворце появляется редко, время проводит то в казармах со своим полком, то в тайных инспекциях по стране. Последние пять лет он Глава Королевского Совета вместо его величества. Как отец его после войны назначил, так и главенствует бессменно. И поговаривают, что пользы короне своими законопроектами уже принес немерено. Принц в балах и увеселениях не участвует, народу на празднествах не является, в связях с фрейлинами или дочками знатных семейств не замечен. В общем, полная противоположность братцу. Словно разные матери их родили! Поэтому видела я его всего пару раз, и то – издали. Вот Кольку-младшего могу тебе даже без исподнего описать!

– Это как? – изумилась Матушка.

– А вот так! Удирал он как-то из покоев одной статс-дамы в чем мать родила. Муж бедняжки неожиданно решил стребовать супружеский долг и не вовремя явился из поместья. Любовника не опознал, однако успел разглядеть в темноте чью-то белеющую задницу – ровно заячий хвост в лесу. Ну и погнался за ней, тьфу, за ним то есть, за охальником! Не подозревая, кто это! Принц аккурат мимо меня проскакал похлеще Петра Снежного. Только что не ржал, стервец, хотя улыбка на губах играла. Ты же меня знаешь, у меня глаз – алмаз. Разглядела все, что надобно! Фигурами Индари королевских отпрысков не обделила, статями Колей тоже хорош оказался. Там было на что посмотреть!

Бруни, вздохнув, отвернулась. Щеки предательски зарозовели. Умела Ванилла говорить о мужиках с таким здоровым бесстыдством, что все поневоле перед глазами… вставало!

Персиана, в отличие от Бруни, которая в замке вообще была в первый раз, частенько заходила на работу к старшей сестре, поэтому в дворцовых коридорах не заблудилась и верно вышла к кухне, располагавшейся в левой части донжона, в полуподвале. В ожидании родственниц она прекрасно провела время, сидя за огромным кухонным столом, заваленным овощами и зеленью, и грызя орехи, любезно насыпанные мальчишками-поварятами. Характером младшая сестричка Старшей Королевской Булочницы отличалась легким и смешливым, а позубоскалить и посплетничать любила так же, как и Ванилла, потому беседа с кухарками была интересной.

– Садись, сейчас чаем вас напою и домой отправлю! – заявила Ванилла, заводя Бруни в кухню.

Матушка с любопытством смотрела по сторонам. Здесь не было полунагих дев, богато украшенных растительным орнаментом гобеленов со сценами охот, рыцарских боев и купания все тех же дев, как в коридорах замка. В дальнем конце общей залы разевал черную пасть огромный камин, а вдоль стен несколько больших печей плавили воздух жаром. На длинных столах, поставленных в два ряда параллельно друг другу, располагались живописными «тематическими» грудами продукты: на одном – разнообразные части туш, доски для рубки мяса, миски для фарша, тяжелые и острые ножи; на другом – птица: неощипанные фазаны, чье великолепное красно-золотое оперение еще не поблекло, куриные и цыплячьи тушки и даже большая цесарка, изящно свесившая свернутую голову с края стола. Затем шли столы с овощами, зеленью и фруктами. «Хлебная» половина была отделена от остального помещения незримой границей, которую повара с того конца кухни старались не пересекать. Здесь яростно пахло свежим печевом, легко перекрывавшим аромат бульона, булькавшего на той стороне кухни в большом котле одной из печей.

Едва ступив на вымощенный каменными плитами пол, Ванилла изменилась: выше подняла голову, хозяйским жестом поправила бюст, надела широкий фартук и по-орлиному зорко огляделась. Ополоснув руки, полезла по чанам с доходящим тестом – проверять качество продукта. Она хмурила брови и покрикивала на молодых фигуристых поварих и поварят, прыскавших от нее в стороны, как лягушата на болоте от аиста, заставила одну из служек заново отскребать разделочный стол и добавила молотого перца в томящуюся на плите начинку из грибов и лука. И только потом присоединилась к Персиане и Брунгильде, захватив с собой чай с молоком и блюдо со свежими, только что извлеченными из печи булочками. Разломив одну из них, Ванилла принюхалась, улыбнулась и заявила:

– Нет ничего лучше аромата свежеиспеченного хлеба!

Она намазала корочку таящим от тепла маслом и отправила в рот сразу всю, а прожевав, шутливо добавила:

– Давайте, лопайте и выматывайтесь! Не мешайте работать!

– Пф-ф! Занятая дама! – закатила глаза Персиана, но булочку ухватила.

Бруни с интересом наблюдала за вездесущими поварятами, хихикающими у лестницы, ведущей вверх, на улицу. Вдруг на ее ступени упала большая тень, и в кухне появилась… конская голова. Осторожный перестук копыт возвестил о том, что владелец головы намерен войти!

– Пресвятые тапочки! – воскликнула Персиана, чье внимание также привлекла толпа у лестницы.

Ванилла вскочила и бросилась к входу, крича:

– Не пускайте его сюда! Он сейчас за зелень примется, и, пока не сожрет, мы его не выгоним!

Поварята, к которым поспешили на помощь повара и поварихи, попытались дружно вытолкнуть конягу, но тот, не приспособленный подниматься по ступенькам крупом вперед, заупрямился, возмущенно заржал и вознамерился кусаться.

– Что здесь происходит? – раздался негромкий старческий голос, удивительным образом перекрывший гам.

Из разлапистого кресла, стоявшего в неприметном углу, поднялся высокий, сутулый старик, одетый в простой серый камзол.

В тишине, затопившей кухню густым соусом, стук копыт упрямой животины, направлявшейся прямиком к столу с фруктами, был особенно четок.

– Петр! – проскрипел старик и, сердито сведя кустистые брови к переносице, оглядел толпу поваров. – Ты, – ткнул пальцем в одного из поварят, – дуй на конюшню, зови на помощь! Ты, – палец уткнулся в другого, – насыпь его сиятельству Снежному тазик яблок и поставь вон туда, подальше от столов! А ты, – старик выбрал следующего, – тащи метлу и совок, и чтобы никакой грязи из-под хвоста его сиятельства! Ловить помет в полете! Поняли?

Поварята дружно кивнули.