Продемонстрируй слабость - Евгений Крипт Страница 26

– А как иначе? Скоро наши идеологические враги станут банкротами и будут просить у нас деньги.

– Аминь! Ладно, приятель, пошли, выпьем.

Друзья вернулись за стол и немного поели. Саша уже выпил несколько рюмок и поэтому отказался от добавки. Слабак!

– Сразу предупреждаю, что я дальше пить не буду. – Саша никого не поверг в шок. Но Толик не упустил возможности поиздеваться:

– Не порти людям отдых. Отмазываешься, как моя бывшая жена от орального секса.

Спустя какое-то время, вторая бутылка с коньяком показала дно. Толик полез за новой тарой и откупорил её. У него в загашнике ещё имелась бутылка мартини, которое очень любил Дима. Выпивка сморила в сон Дмитрия, и он начал клевать носом. Закрыв глаза, он решил повременить с шахматной партией и немного подремать после рабочего дня. У него на работе клиентка подняла шум из-за неудачной укладки и долго ругалась с ним из-за непрофессионализма мастеров.

Когда Дима открыл глаза, то увидел, что его друзей за столом уже не было.

Вместо них сидели какие-то странные люди, глазевшие на него. Напротив него, на месте Толика, на стуле сидел худой парень с тонкими аристократическими чертами лицами и модельной стрижкой с кудрявым чубом. У него на коленях нежился брутальный коротко стриженый мужик мощного телосложения. Худой его держал в объятиях.

На диване, где были места Виктора и Александра, ныне сидела чернокожая девка с волосами, крашенными в жёлтый цвет. А рядышком с ней сидел такой же, чёрный как зола, мужчина с длинными косичками, как у бабы. На краю стола поставил себе стул пожилой дед еврейской внешности. На голову он надел широкополую шляпу, из под которой выглядывали пейсы. А верхней одеждой ему служил традиционный лапсердак.

Рядышком с ним сидела молодая загорелая девушка в синей кофте и длинными вьющимися волосами тёмного цвета. Она смотрела на Дмитрия пристальней всех.

– Вы кто такие? – Наконец вымолвил хозяин дома. – Вы как сюда попали?

Еврей вынул трубку и постучал нею об край стола. После чего, подкурил при помощи огнива.

– Курить можно только на балконе или у окна, еврей! – Угрожающе сказал Дмитрий, но тот его проигнорировал.

Парень с чубом, обнимавший другого мужика, хихикнул и почесал второго за ушком. Дмитрий протёр глаза. Нет, вся эта компания не исчезала, а даже наоборот, вполне комфортно себя чувствовала.

– Где мои друзья? Куда вы их дели? – И вновь его все проигнорировали, а только испытующе разглядывали.

– Не хотите говорить, так не надо. Просто покиньте мой дом и не возвращайтесь. – Указал пальцем Дмитрий на выход.

Девушка в синей кофте к нему обратилась на английском. Дмитрий ничего не понял, кроме слова: «мистер». Об этом он поспешил уведомить.

– Я ни черта не понял. Ты что, жительница Запада? Так вот, ты в нашей стране, поэтому будь любезна, говори на нашем языке.

В то же время, темнокожий парень с косичками решил понаглеть и взял с тарелки несколько ломтиков сыра. Дмитрий, словно, сорвался с цепи. Мало того, что пролезли в чужой дом, куда-то спрятали его друзей, так ещё и пищу его пытаются съесть. Не получится!

– Эй ты, чёрный, а ну убрал свои руки от стола и не прикасайся к еде. – Вскочил Дмитрий и занёс кулак над лицом парня. Тот заслонил его обеими руками. Дмитрий бы нанёс хук ему в челюсть, если бы не чернокожая девка, проявившая удивительную сноровку и реакцию, как для своего пола. Левой рукой она перехватила руку Дмитрия, а правой ударила его в солнечное сплетение.

Из лёгких вышел весь воздух. Дмитрий задохнулся и согнулся в три погибели. Жительница Запада медленно встала со своего места и на кристально чистом русском языке произнесла:

– Не стоило хамить своим гостям.

Навалившись всей толпой, они смогли быстро охомутать его по рукам и ногам, хоть он и отчаянно брыкался. Его ноги держали два гея, а за руки схватили чернокожий парень с девкой. Дмитрий повис в воздухе, отчаянно дёргаясь, как застрявшая в паутине стрекоза. Тем временем, еврей и жительница Запада положили все продукты на диван и сдёрнули скатерть.

Дед вышел в коридор и принёс топорик для рубки дров. Аккуратно и выверено он перерубил ножки у стола и разрубил столешницу надвое. Все действия он выполнял с пониманием дела.

Дмитрий орал на всю квартиру и звал на помощь, но никто не откликался. Люди, держащие его за руки и ноги, кажется, не уставали, хотя он весил немало, как любой здоровый мужик. Левой ногой он попытался ударить массивного гея по шарам, но промахнулся. В отместку, все четверо начали его взбалтывать, как яичный желток в миксере. Покачав его в разные стороны, Дмитрия вытошнило прямо на пол.

Тем временем, жительница Запада сходила в комнату мамы Димы и набрала всевозможных газет, хранившихся у той на журнальном столике. Запасливая мама прочитанную прессу хранила на случай, если будет нечего читать в сортире. Теперь эта пресса превращалась в туалетную бумагу и кидалась под обломки стола.

– Слушай, тёлка, отпусти меня. Ты же знаешь мой язык. Я чётко слышал, что ты мне сказала! – Визжал испуганный Дмитрий. – Если сюда нагрянет полиция, то вас всех повяжут. Тебе нужны лишние проблемы?

Девушка, не глядя, ударила его по губам, что означало лишь одно. Его никто не хочет слушать. Дмитрий возобновил попытки докричаться до соседей, но вопреки традиции, никто из соседей не поинтересовался, почему у него в квартире так шумно. Что же делать?!

Пока он терзал себя такими мыслями, кусочки бумаги были распиханы по всем краям и подоткнули обломки стола. Девушка с маниакальной улыбкой вынула спичечный коробок и чиркнула об серу. Жёлтый огонёк на конце спички поджёг сначала один листик, а потом все остальные. Еврей следил за тем, чтобы пламя коснулось всех деревяшек.

Увидев происходящее, Дмитрий едва не сорвал голос от криков. Вторгшиеся в его логово оставались немыми к просьбам владельца квартиры. Когда пламя разгорелось до нужной высоты, его тело хорошенько раскачали и кинули в разверзшийся ад. Приземлившись на деревяшку с выступающим гвоздём, Дмитрий здорово поранил спину, но в данный момент это его мало взволновало. Горящий костёр поглотил его тело. Огонь разъедал плоть и слизывал кожу, обнажая мясо. Темнокожие подпрыгивали в воодушевлении, а геи обнимались в порыве чувств.

Дмитрий рыдал, но жар мгновенно сушил слёзы. Попробовав однажды выбраться, он не сумел, ибо его ноги оказались сильно повреждены. А потом глаза лопнули, и наступила темнота. В ушах звенели аплодисменты, издаваемые его мучителями. Компания радовалась его гибели.

Глаза открылись. Мужчина, приложив огромную самоотдачу, поднял голову и размял затёкшую шею. Он сидел на своём месте за целым столом, а рядом храпел Виктор. Толик в невменяемом состоянии нёс какую-то околесицу в уши более-менее трезвого Александра. Младший благоговейно внимал россказням старшего и задумчиво пытался переварить услышанное.

– О, проснулся! Здорово ты отключился. Наверное, пару часов проспал. – Радостно заметил Толик.