Чистилище. Грань - Дмитрий Янковский Страница 26

– Так, может, за них и выпьем? – предложил Андрей. – Хотя мне эта теория кажется просто философией на пустом месте. По мне, так просто миру пришел капец. Рано или поздно это должно было произойти. Или вулкан бы какой-то всех убил, или астероид…

– Это не вулкан и не астероид, – уверенно заявила Рита. – Вы заметили, что ни одна птица, ни одна собака не сдохла и не мутировала? Только люди. И то, что я тут вам говорю, это не пустая философия. Что, если этот вирус не случайность, не зараза из недр Земли, не мутировавший грипп? Что, если он и не оружие в прямом понимании, направленное на конкретного противника?

– А что тогда? – не понял Андрей.

– Вот взял кто-то и смастырил универсальный очиститель Земли от говна. Нет? Исключаете такую возможность? Смастырил и выпустил на волю. С целью разобраться, кто из чего слеплен.

– Антинаучно. – Кирилл покачал головой. – Невозможно сделать вирус с такой генетической избирательностью. Да и есть ли вообще гены, отвечающие за альтруизм, самопожертвование, жадность? Не думаю. Но тост поддерживаю. Правда, давайте выпьем за тех, кто слеплен не из говна!

Чокнулись, выпили.

– Чувствую, меня развезет такими темпами, – с усмешкой заявила Рита. – Не жрали же почти ничего, кроме этой гадской перловки. Только я вас прошу, мальчики, если я напьюсь в сосису, а это возможно, не насилуйте меня, пожалуйста, пользуясь моей беспомощностью! Я потом сама из вас кого-нибудь выберу и дам ему. Может, и не одному. Но сама! Ладно?..

Парни на несколько секунд потеряли дар речи от такой откровенности.

– Хорошо… – прервал Андрей затянувшуюся паузу. – Я слышал, конечно, что москвичи отжигают не по-детски, но не думал, что это вообще такой адский ад. Снимаю шляпу. Может, кинчик какой посмотрим? А то этот ретромузон вводит меня в состояние плохо контролируемой паранойи.

Никто не был против.

– Что будем смотреть? – спросил Андрей, открывая шкафчик с дисками.

– «Обитель зла»! – не сговариваясь, ответили все.

– Ага, поддерживаю, – роясь в дисках, кивнул Андрей. – И следующий тост за фильм, в один день превратившийся из фантастики в учебное пособие.

В это время руководству бункера было не до веселья. Измайлов понимал, что необходимо собрать старший офицерский состав на совещание, но решил провести его не в командном центре, а на верхнем уровне, в зале наружного мониторинга. Но за стенами бункера уже воцарилась угасающая белая ночь, и видимость для камер была никудышная. Пришлось заставить себя вернуться в свой жилой модуль, такой же большой, как у Андрея, но обустроенный с куда меньшей роскошью.

Выпив полстакана водки из холодильника, полковник разделся и устало улегся на диван. Но усталость одолевала его не от возникшей огромной ответственности, а исключительно из-за непривычно насыщенного дня. До него служба командира внутреннего гарнизона представляла собой череду одинаковых дней без всяких перспектив. Если бы не свалившийся как снег на голову апокалипсис, так бы и пришлось кочумать до самой пенсии.

Но катастрофа, низвергнувшая цивилизацию в бездну, вознесла самого Измайлова, сделав его важным и значимым. Из никому не известного офицера, сторожащего, как старый пес, будку советского бункера времен холодной войны, он стал настоящим властителем – в древнем понимании этого слова, когда нет ни конституции, ни начальства сверху, ни парламента, способного ограничить твои решения. Возможно, он стал вообще единственным выжившим властителем нового мира. Но даже если не единственным, это все равно не имело значения, так как новый мир не был цельным. Если даже и выжил кто-то еще, в других подобных бункерах, то теперь эти островки жизни разделяют десятки километров зараженного пространства, кишащего мутантами. По сути, они разделены расстоянием и опасностями так же, как города-государства Шумера, где каждым из городов правил свой властитель, свой царь.

Ощущение было странным, но щемяще-приятным. Ты – царь. И у тебя пятьсот подданных, чья жизнь целиком зависит от твоего решения. Или даже от прихоти.

С этой мыслью Измайлов и уснул.

Наутро, после завтрака, он явился в зал внешнего мониторинга, в котором собирался побеседовать с главными заместителями. Обстановка там напоминала центр управления космическими полетами, только в значительно меньшем масштабе. На стене висел трехметровый светодиодный экран, на который проецировалось изображение с одной или нескольких выбранных операторами камер, а также данные о состоянии атмосферы, наружной температуре, внешней электромагнитной активности и ряд других параметров. Перед основным монитором располагался широкий подковообразный стол, на котором были смонтированы около двух десятков мониторов поменьше, на каждый из которых выводилось изображение с одной камеры. Некоторые показывали картинку снаружи, а на некоторых экранах виднелись бетонные коридоры, склады, машины в техническом ангаре. Перед экранами в креслах сидели операторы из рядового и сержантского состава, в том числе несколько женщин, служивших по контракту. У дальней стены, отгороженное от остального пространства прозрачной стеной из триплекса, располагалось помещение для старшего вахтенного офицера, дежурного и пяти начальников секторов. Кроме столов там был смонтирован массивный пульт наподобие звукорежиссерского, с которого старший вахтенный офицер мог получить доступ к информации с любой камеры или датчика.

Измайлов, войдя в отгороженное помещение в сопровождении офицера для поручений, осмотрелся и приказал:

– Прошу вас временно перебраться в основной зал. Всех, включая вахтенного офицера. Мне необходимо провести совещание. Как я могу с вами связываться, если мне нужна будет конкретная картинка на мониторе?

– По селектору, – ответила вахтенный офицер. – Вот кнопка. Связь в дуплексном режиме.

– Понятно, спасибо. Можете выполнять.

Когда вахта покинула помещение, Измайлов отправил порученца пригласить остальных участников совещания. Среди них были майор Милявская, майор Грохотов, а также начальник службы материально-технического обеспечения капитан Звягин, в ведении которого находились склады и системы очистки воды и воздуха.

Когда офицеры расселись, Измайлов занял место за пультом и сказал:

– Первое и главное – потеряна связь с Кронштадтом. Причина неизвестна. Причем почти одновременно и с теми, кто на земле, и с подводной лодкой «Выборг». С подводной лодкой более или менее понятная ситуация, потому что на их канале пробивается несущая частота. Наш главный радист утверждает, что потеря модуляции при отсутствии потери несущей может означать физическое уничтожение внешнего антенного комплекса. В этом случае сигнал идет, но его эфирной мощности не хватает для передачи модуляции на большое расстояние.

– Мутанты, – уверенно заявил Грохотов. – Забрались на борт толпой и принялись все крушить. Судя по сообщениям полковника ФСБ Бориса Рощина, мутанты склонны нападать настолько большим числом, что способны блокировать даже мощную технику, банально прижимая ее к земле сотнями тел.