Тутанканара - тот, кого остановить невозможно - Сергей Подгорных Страница 26

Мой противник, с отрубленными до колен ногами, беззвучно грохнулся на арену гладиаторского цирка.

Я же, вспомнив совет Молота, отскочил от места поединка и быстро огляделся.

И вовремя это сделал. Гладиаторские бои с лагами стремительны. Бой может окончиться в считанные секунды. Здесь не бывает длительного обмена ударами, как в обычных драках. Каждый удар смертелен. Чуть замешкался, и твоя голова летит на песок арены, отрубленная более удачливым противником.

Как отлетела на арену гладиаторского цирка голова одного из варнавалийцев, неудачно подставившегося желтокожему брату Шар. Второй варнавалиец с трудом отбивался от нападок сразу двоих противников. По всему было видно, что долго ему не продержаться. Юркий маркильянец тоже сдавал. С трудом уклоняясь от мощных ударов желтокожего врага, он отступал к отвесному борту арены. К борту, залитому кровью таких же, как он, гладиаторов. Единственным, кто еще держался, был тарнеец. Обменявшись со своим противником несколькими обильно кровоточащими ранами, Молот нисколько не сдал. Даже, наоборот, понемногу теснил противника.

Я едва успел, осмотревшись, оценить обстановку, как тут же вновь был атакован. Это парочка братьев Шар, изрубивших к тому времени оставшегося варнавалийца, кинулась на меня. В этот раз мне пришлось хуже. Труднее мне пришлось в этот раз отбивать атаки стремительно наседающих желтых братьев. Все-таки двое противников – это не один. Надо быть вдвойне осторожным.

Слегка зазевался, и тут же конек ножной лаги одного из братьев прочертил красную полосу на моем бедре. Ударивший меня желтокожий мгновенно отскочил, и я не успел достать его в ответ. Меня в этот момент атаковал другой брат Шар, и я, разозленный, хоть и небольшим, но все же ранением выместил всю злобу на нем. Отбив его слишком прямолинейную попытку ударить меня в голову ногой, сам набросился на противника. Моя левая нога остроконечной лагой впилась в его грудь. И пока он, пошатнувшись, недоуменно рассматривал огромную рваную рану на своем теле, я другой ногой в прыжке добил желтокожего. Оторванная моим боковым ударом правой ноги голова брата Шар, словно панбольный мяч, улетела в сторону трибун.

Трибуны встретили мой удачный удар громогласным ревом. Они получили то, за чем пришли, – яркое кровавое зрелище. Я же тем временем едва не получил острый нож лаги в собственное брюхо. Приземлившись, с большим трудом увернулся от второго противника. Желтокожий, дождавшись, когда я опущусь на песок гладиаторской арены, коротко ударил рукой, целясь в мой живот. Лишь невероятная реакция спасла меня. Чудом увернувшись, я левой рукой блокировал его удар. В тот же миг, резко разворачиваясь, нацелил шип налокотника правой руки в лицо брата Шар.

Острый шип, словно шило, со стуком воткнулся в переносицу желтокожего, и он с мертвыми, застывшими глазами рухнул навзничь.

Избавившись от очередного врага, я вновь бросил взгляд на арену. С ловким маркильянцем было покончено. Отрубив руку и перебив ногу бедняге, атаковавший его брат Шар, наконец, одолел своего противника. Взглянув на публику и увидев у большинства наблюдавших за этой бойней господ знак “нижний крест” – скрещенные руки, – который означал, что они желают смерти его менее удачливому сопернику, он стал добивать своего врага. Одновременным ударом рук по плечам маркильянца желтокожий нанес ему страшные раны. Стоя на коленях, маркильянец с ужасом наблюдал за тем, как его убивают. Завершая удар – “цветок Агры”, желтокожий гигант одним мощным ударом буквально разнес вдребезги череп противника. Маркильянец замертво свалился на песок цирка.

Все это я наблюдал, пока, словно стремительная лань, летел к кровожадному брату Шар. Молот по-прежнему еще держался. Правда, уже желтокожий теснил его, а не наоборот, но в целом тарнеец бился неплохо. Хотя против двоих противников он, конечно, не выдержал бы. Прекрасно это понимая, я бросился тарнейцу на выручку.

Рев трибун достиг апогея. Страсти бушевали нешуточные. Ставки делались на целые состояния. И те, кто ставил не на меня, явно были в проигрыше. Как проиграл и брат Шар, к которому я подскочил в этот момент.

Заметив меня и оставив попытки атаковать спину Молота, желтокожий встретил нового противника несколькими ударами рук. Удары его вышли вялыми. Все же юркий маркильянец порядком измотал гиганта. И он, понадеявшись на свою силу и стараясь побыстрее разделаться со мной, несколько раз ударил не очень удачно.

Брат Шар все же успел царапнуть меня по ребрам, но такая рана меня уже не могла остановить. Встречным ударом правой руки в мощный бицепс противника я лагой перебил руку желтокожему. Конечность моего врага отлетела в сторону, и я тут же вновь стремительно ударил. Прямо в живот гиганта. Брызнула кровь, и желтокожий, вскрикнув от невыносимой боли, упал на колени. Разгоряченный боем, он неуклюже в течение нескольких секунд пытался впихнуть свои изорванные внутренности обратно в живот. Пока наконец, смертельно побледнев, не свалился на песок арены цирка. Песок, окропленный его кровью.

Я же, не обращая внимания на возмущенные крики господ сверху, на их скрещенные руки, на их требования добить моего противника, бросился на помощь тарнейцу.

И вовремя бросился. Еще секунда – и не стало бы здоровяка Молота. Добил бы его последний оставшийся брат Шар.

Молот сидел на полу арены и, полуоглушенный мощным ударом противника, очумело крутил головой. Желтокожий удачно достал его ногой в голову. И если бы не прочный шлем, валялся бы сейчас Молот с раздробленным черепом, как маркильянец. И добил бы не успевшего очухаться тарнейца последний из братьев Шар, не приди я вовремя на выручку. Но я пришел. Успел спасти краснокожего здоровяка.

Заметив, что я большими прыжками стремительно приближаюсь к нему, брат Шар переключился с Молота на меня – Хотел по-быстрому разделаться со мной и потом уже заняться недобитым тарнейцем.

Так оно и вышло. По-быстрому. Только разделались с самим желтокожим гигантом. Недолго думая, я в прыжке, выставив вперед правую ногу, ударил последнего брата Шар. Я надеялся на то, что силы у него уже не те, да и реакция наверняка ослаблена после схватки с Молотом. И я оказался прав. Желтокожий даже не успел среагировать. Даже не смог подставить руки, прикрытые пластинами, чтобы блокировать удар. Моя лага, словно нож в масло, вошла в его тело. Перебив ребра, ножи лаги мгновенно превратили в кровавое месиво грудь гиганта. Искромсали сердце желтокожего брата Шар. Сбитое ударом тело мертвого противника, пролетев несколько метров, грохнулось на песок, подняв целую тучу пыли.

“Все. Я опять жив, ненадолго, но жив”, – подумал я, оглядывая поле боя.

Устало посмотрел на валявшиеся повсюду искалеченные, безжизненные тела гладиаторов. На густо орошенную их кровью арену цирка. Потом медленно перевел взгляд наверх. На всю эту гнусную публику, которая сейчас частью веселилась, радуясь неожиданно выигранным деньгам, частью печалилась, потеряв свои капиталы. До людей же, погибших только что на арене этого мрачного цирка, им не было никакого дела. Ненависть мутной волной внезапно поднялась во мне. Ненависть к этим нравственным уродам, к этим существам, недостойным называться людьми. Ненависть к рабовладельцам. Сами животные, они сделали из меня такое же животное, которое ради их потехи убивает себе подобных. Хотя нет – животных я оскорблял зря, – те никогда не убивают ради забавы.