Мастер Миража - Елена Долгова Страница 26

– Займешь переднее сиденье, рядом со мною. Если нас остановит патруль, ты закроешь глаза и притворишься спокойно спящей. Поняла? Говорить с ними буду я и только я. Подлые мыслишки насчет обмана советую сразу же отставить в сторону – они у тебя читаются не хуже рекламного плаката.

Свет фар рассекал тьму. Пыльный летний пригород остался позади, обзор сузился, сумрачная стена букового леса обступила дорогу, серая лента шоссе плавно поворачивала на северо-запад. Два или три раза шоссе перебегали мелкие зверьки. Должно быть, Вэл заранее чувствовал их приближение – он всякий раз аккуратно притормаживал еще до того, как пушистый комок успевал броситься под колеса. Брукс откинулась на высокую упругую спинку сиденья и прикрыла глаза. На фоне прикрытых век неистово отплясывали пятна света, от выпитого алкоголя тошнило. Разрушенный ментальный блок отзывался теперь странной легкостью, быстротой в мыслях и лавиной непрошеных воспоминаний – по большей части болезненно-неприятных.

«Теперь я понимаю все, я понимаю, отчего почти каждый реабилитатор так боится псиоников – всех, даже детей, ангелоподобных мальчиков, маленьких нарядных, словно куклы, девочек, даже несчастного, доброго умирающего Лина. Эти люди могут обшарить и вывернуть нашу душу, словно собственный карман. Там, в пустом доме, Король „воробьев“ еще не дотронулся до меня, а я уже подспудно ненавидела его. Впрочем, Вэл – особенный, он видит не только мой страх, но и мысли, и поэтому страшен вдвойне. Норма-ментальные для него дураки-болваны, полулюди-полупредметы. Он удержал меня вместо игрушки, а, в конце концов, сломает и выбросит в отвал, словно изношенный хлам».

Король наверняка читал мысли Авиты, но ничем не выдал интереса и вид имел скучающий. Через сотню метров он насторожился. Брукс видела, как шевельнулись придорожные заросли, кусты раздвинулись, пропуская трех мужчин в форме патруля безопасности. Дорогу перегораживала лента «ежа». Псионик притормозил. Старший патрульный приложил два пальца к шлему, сквозь поспешно опущенные ресницы Брукс едва успела разглядеть его острый профиль.

– Ментальная проверка. Предъявите ваши персональные жетоны, свободные граждане.

Вэл кивнул, извлек из кармана безрукавки и протянул патрульному плоские металлические прямоугольники.

– Моя подруга спит. Я не хотел бы будить ее, сержант. Мы вместе едем в отпуск на северное побережье, вот наши документы. Надеюсь, этого достаточно? Или у вас имеется лицензия на глубокий пси-тест?

– Ничего, ребята, хватит жетонов.

Авита собралась было позвать на помощь, но не сумела даже пошевелить губами. «Это легкая пси-наводка, – поняла она. – Воробьиный Король держит меня, мешая двигаться и кричать. Его личные документы – сплошная подделка».

Патрульный долго возился с жетонами, кажется, он не мог попасть ими в щель уникома.

– У вас возникли претензии, сержант?

– Претензии? Все чисто, парень. Проезжай.

– Тогда уберите «ежа».

Человек из безопасности замешкался, наступила беспричинная пауза, Авита сквозь опущенные ресницы наблюдала за сценой, которая все более приобретала черты абсурда. Сержант медленно, словно во сне, вскинул излучатель, целясь прямо в висок Короля. Младший патрульный навел оружие на саму Авиту.

– Нет!

Пси-наводка Короля исчезла мгновенно. Освобожденная от невидимых пут, Брукс упала ничком, укрываясь от луча на полу кара. На ее затылок и шею брызнул расплавленный выстрелом пластик.

– Быстро, в лес! – крикнул Вэл.

Она распахнула противоположную дверцу кара, выпрыгнула на полотно дороги и со всех ног пустилась бежать в чащу. Ветви хлестали по лицу, жесткая трава – по лодыжкам. Ухнула, свистнула и застонала в кустах угрюмая ночная птица. Сквозь решетку черных ветвей темно-синим бархатом проглядывало звездное небо. В разгоряченное лицо веяло сыростью и запахом грибной гнили. Бесшумные вспышки армейских излучателей остались далеко позади. Авита неслась, спотыкаясь, безнадежно потеряв направление, ей казалось, что прошло около часа, хотя бегство едва ли длилось более нескольких минут. Она остановилась, только растратив остатки сил. Сердце молотило щенячьим хвостом, Брукс нашла на ощупь удобную кочку и села, пытаясь успокоить дыхание. В лодыжку больно впилась длинная колючка.

Неподалеку захрустели кусты.

– Эй, Вита!

Авита в ужасе затаилась, узнав голос Воробьиного Короля.

– Привет. Ты зря прячешься, это неразумно, я вижу твой ментальный след.

Вэл вынырнул из зарослей, вспыхнул луч карманного фонаря, конус света высветил ноги Брукс, поднялся до ее колен и перескочил на лицо. Псионик смахнул со своего лба паутину.

– Вставай, вернемся на дорогу. Не надо сидеть на сырой земле – здесь водятся мокрицы.

– А патруль?

– Считай, что патруль спекся. У них оказались слабенькие шлемы защиты. Брукс передернуло.

– Почему они начали стрелять?

– Наверное, мой девяносто восьмой коэффициент произвел слишком сильное впечатление. В кустах был припрятан стационарный пси-детектор, люди безопасности перетрусили, что их защита не выдержит, и первыми начали бой. Правда, в тебя стреляли тоже, а это уже против всяческих правил – норма-ментальных обычно не трогают, в какой бы компании их ни поймали…

В свете фар патрульной машины темнели холмики трех тел в униформе.

– Третий сидел на детекторе… – кивнул Вэл, отвечая на невысказанные мысли Авиты. – Моя машина на ходу, и они не успели связаться с Департаментом. Уезжаем, пока эта публика не очухалась.

Псионик скатал и отшвырнул в сторону полоску «ежа».

– Так они живы?

– Живехоньки, но у меня нет времени начинять их мозги ложными воспоминаниями. Иди в машину, время не ждет.

Через полчаса буковый лес кончился, дорожный указатель возле перекрестка источал мертвенный белесый свет. Воробьиный Король, не задумываясь, повернул на запад и прибавил скорости. Медленно прояснялось предутреннее небо. Пологие горбы заросших кустарником холмов сменились настоящими лесистыми горами, главный хребет, окаймленный растительностью у подножия, заметно приблизился.

– У меня закладывает уши.

– Мы у высшей точки перевала. Выходи и полюбуйся.

Вэл остановил машину.

Под теплыми утренними лучами, выступая меж пятен темной зелени, сверкали изломы гигантских, цвета слоновой кости, камней главного хребта. Причудливая игра света и тени превратила их в абрис циклопической спины спящего животного. Отчетливо просматривались очертания когтистых лап. Четвероногий ящер из сказок дремал, припав беззащитным брюхом к плотному массиву леса, зубчатый хребет выгибался к небу. Опущенная книзу тяжелая морда совершенно зарылась в зелень, пасть, ноздри, глазницы – все это исчезло в сочной листве. Плавно изогнулась крутая шея. В густых кустах, укрывших голову ящера, возились и чирикали пичуги. Из колючих ягодных зарослей одиноко торчало настороженное каменное ухо.