Холодная нефть с горячим запахом крови - Владимир Контровский Страница 26

— И наши князья готовы из-за этой нефти рвать друг друга в клочья, — заметил Олег, вновь наполняя стаканчики спиртом из вычурной бутылки, в которой когда-то содержался какой-то экзотический алкогольный напиток. Какой именно — установить не представлялось возможным: красочная этикетка изрядно поблекла и стёрлась, и от надписей на ней остались только отдельные латинские буквы.

— Наши князья — дети своего времени. Кто-то из них хуже, кто-то лучше, но все они одним миром мазаны. Сословие воинов было отодвинуто на второй план кастой торговцев, пришедших к власти в мировом масштабе, но после Обвала, сиречь мирового финансового кризиса, усугублённого появлением синтезаторов золота и развалившего к ядреней фене весь глобальный рынок со всеми его национальными прилавками, воители извлекли из тайных своих сундуков старинные мечи, почистили их, наточили и начали с большим удовольствием рубить головы прежним хозяевам жизни. Парадокс исторического развития — новый виток спирали, помнишь такую теорию? Случись ядерная война, остатки человечества вернулись бы в каменный век, а глобальный экономический коллапс вверг нас "всего лишь" в ранний феодализм, и то с вариациями. Поднебесная, например, — это чистейшей воды монархическая империя, в которой узаконено рабство и рабовладение, а United Mankind — корпоративная олигархия, стремящаяся к предельной степени концентрации собственности в руках Совета Сорока. Мы будем царствовать и всем володети… Плюс тоталитаризм, причём тоже в почти предельной степени. Так что игрища наших удельных князей да бояр — это ещё цветочки.

— Хороши цветочки… Ты в курсе, какую резню учинил Василий Тёмный среди своих бояр? Наш Владислав-князь по сравнению с ним просто агнец божий!

— Московский князь явно претендует на титул "Грозного". И он намерен собрать все русские земли под свою руку. Помнишь историю? Такое уже было.

— Ага. А как соберёт он эти земли, так и начнёт резать в них всех инакомыслящих и несогласных. Такое тоже было в русской истории. Доберётся он и до нас, помяни моё слово! А не Василий, так наш Владислав сам за нас возьмётся: они ведь, князья, все одним миром мазаны, как ты совершенно правильно заметил, Денис Игоревич.

— Не нагнетай, Олег Геннадьевич, не драматизируй — пожуй лучше колбаски. Знаю я, как смотрят на нас, чернокнижников, княжьи люди, да как они шипят нам вслед — мол, вот они, виновники всех бед, последыши "гнилой интеллигенции". И сами князья не шибко нас любят. Но только умные князья — а Владислав и Александр-северянин люди очень неглупые — нас и пальцем не тронут, и даже наоборот. Нужны мы им позарез, потому что куём воинам новые мечи, без которых им не обойтись. Вот поэтому нас не только оберегают и пылинки с нас сдувают, но ещё и вольнодумство нам дозволяют, за которое любого смерда давно бы на дыбу подняли. Думающий человек — он любой власти враг, и в то же время власти этой без него никак, особенно если человек этот к важному делу приставлен: как мы с тобой. Такая вот диалектика получается…

— Диалектика… Послушай, Денис, ты мне лучше вот что разъясни: ну почему мы, люд учёный, как выпьем чуток, так нас сразу тянет обсуждать мировые проблемы? Нет бы о бабах — тоже ведь тема достойная!

— Маловато мы выпили для дискуссии на эту тему, — преувеличенно серьёзно ответил Изотов. — Женщина и её роль в истории человечества — это тебе не мощность мобильного энергоисточника рассчитывать, и не радиус поражения импульсной пушки прикидывать.

— Так это поправимо! — с той же серьёзностью отозвался Катунин, берясь за бутылку. — Дорога, чай, дальняя, — время у нас есть.

* * *

Изотов проснулся среди ночи. Мерно стучали колёса на стыках, вагон покачивался, за окном разлеглась непроглядная тьма. На столе что-то тихонько позвякивало — наверно, это вилка или нож соприкасались время от времени со стеклом посуды. Катунин безмятежно спал — Денис слышал его спокойное сонное дыхание. Осторожно, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить товарища, Изотов встал, открыл двери купе и выскользнул в коридор.

Коридор был пуст и тёмен — там было включено только дежурное ночное освещение. В синеватом свете Денис разглядел плотную фигуру охранника, стоявшего у окна. Стражник повернул голову на шорох открываемой двери и даже коснулся автомата, висевшего у него на груди, но тут же снова принял позу часового, исправно исполняющего свои обязанности — мол, мы своё дело знаем и храним вас, господа чернокнижники, пока вы пьёте-едите и всякие там разговоры разговариваете, так что будьте спокойны. С лёгким щелчком приоткрылась дверь крайнего купе — кто-то внутри него (возможно, сам начальник охраны) тоже не спал и, услышав шум, счёл необходимым выглянуть и посмотреть, что там да как. Князь Владислав выделил для охраны "учёного посольства" лучших своих бойцов-безопасников…

В тамбуре обнаружился ещё один охранник, выглядевший в синей полутьме каким-то инопланетным монстром. Он стоял, привалившись спиной к запертой межвагонной двери (пассажирам второго вагона ходу в первый вагон не было), и при появлении Изотова даже не шевельнулся, хотя Денис почувствовал на себе его внимательный взгляд. Ощущение от этого взгляда было неприятным: Изотов хорошо знал, что стражи будут самоотверженно драться с кем угодно, защищая учёных до последней возможности, но если эта последняя возможность будет исчерпана, они бестрепетно прикончат своих подопечных, чтобы те не попали в лапы супостата, и после этого умрут со спокойной совестью. Князья не доверяли друг другу, и то, что питерские чернокнижники отправились в Мурманск, было всего лишь взаимовыгодной сделкой между Владиславом Балтийским и Александром Холодным.

"И всё-таки наши князья — это не самый худший вариант, — подумал Денис, выйдя из туалета и снова поймав на себе цепкий взгляд стражника. — Это откат, да, но откат ниже той точки, в которой ещё можно выбрать другой путь. А United Mankind — это продолжение пути в никуда, Обвал показал это с полной ясностью. Постиндустриал одарил нас техническим изобилием, опустошив при этом наши души. А повторение пройдённого и возможность что-то изменить, используя обретённый опыт, — это шанс не оказаться снова в том же тупике".

Вернувшись к себе в купе, он лёг и закрыл глаза, но не заснул. В голове теснились разные мысли, толкаясь и налезая одна на другую и упорно не желая дать отдых усталому мозгу. Олег спал, что называется, без задних ног — Изотов даже почувствовал к нему что-то вроде лёгкой зависти. Промаявшись минут пятнадцать, Денис открыл глаза, приподнялся и посмотрел в окно.

Там была тьма, Тьма с большой буквы — такая густая, что, казалось, её можно взять в руки и помять, словно вязкую чёрную смолу. Вокруг не было видно ни единого огонька, и Денису Игоревичу Изотову вдруг почудилось, что их поезд плывёт в безбрежном нефтяном океане, погрузившись в него по самые крыши вагонов.

"Да, нефть, чёрная кровь земли… Чёрная кровь, ради которой уже пролито столько алой человеческой крови, и сколько ещё прольётся… Схема, рассчитанная глобами, проста: нефть — это деньги, а деньги — это власть над миром. Вывод: вся нефть должна принадлежать United Mankind, и никак иначе. И для достижения этой цели хороши все средства. Но вы не учли одного, господа хорошие: есть люди, которым не нравится ваша схема, и которые не согласны с такой постановкой вопроса. Смутное время пройдёт, и Россия снова — в который уже раз! — соберётся в единое целое и поговорит на равных и с Поднебесной, и с Халифатом, и с United Mankind. И наша нефть понадобится нам самим, и поэтому и я, и Олег, и князья наши, и воеводы, и воины-дружинники, и моряки на кораблях будут драться с вами люто и беспощадно, как всегда дрались за своё будущее русские люди. И учёный-чернокнижник Денис Изотов сделает всё от него зависящее, чтобы арктическая нефть осталась русской. Ведь нефть — это энергия, без которой не будет ничего: ни будущего, ни даже настоящего. И она же — эквивалент всех ценностей, основа новой денежной системы, а без денег нам пока что не обойтись — этого мы ещё не умеем.