Азовский гамбит - Иван Оченков Страница 26

Беженцы, настрадавшись в своих Европах, конечно, получили на орехи и у нас, но большей частью сумели уцелеть, затворившись на Кукуе и в иных слободах, куда их разместили по прибытии. Главную роль в спасении их сыграли совместные усилия рейтар и мушкетеров фон Гершова, стрельцов Стремянного полка Пушкарева и так вовремя прибывшего боярина Вельяминова, в самые горячие часы взявшего на себя заботу о столице моего царства и защиту многих тысяч новоприбывших переселенцев.

А вот члены Боярской думы себя, мягко говоря, не проявили. Большинство из них или в панике бежали из столицы, или, похватав самое ценное, заперлись вместе с домочадцами в Кремле, усиленно делая вид, что происходящее за речкой Неглинной их никак не касается. Но разбор полетов еще впереди, а пока же перед нами стояли более насущные проблемы.

Войдя в город, мы первым делом рассеяли толпы бунтовщиков, осаждавшие Кукуй. Наслышанные о богатствах тамошних обывателей, они все это время настойчиво пытались его захватить, но, наткнувшись на умелое и стойкое сопротивление, раз за разом откатывались. Тем не менее соблазн оказался столь велик, что алчущие иноземной крови, а паче всего чужого добра, упорно не желали добровольно расходиться, пока перед ними не появилась дворянская конница.

Трудно сказать, на что рассчитывали бунтовщики, но вид суровых и вооруженных до зубов ратников, да еще и во главе с самим царем сильно охладил их пыл. После первого же данного нами залпа большинство восставших начали разбегаться, бросая на ходу оружие, и лишь самые упертые попытались оказать сопротивление, но были разом сметены и перебиты. За остальными вскачь бросились, свистя и улюлюкая, всадники поместной конницы, соревнуясь между собой, кто больше приведет пленных.

– Вот что, господа хорошие, – предупредил я их еще до начала боя. – Помните, что все бунтовщики суть мои подданные, а стало быть, все равно что дети. Заблудшие, бестолковые, но дети. А посему приказываю зверств не чинить, кровь без надобности не лить, малолеток не бить, с бабами не воевать! Всем понятно?

– Может, лучше посечь крапивное семя? – осторожно поинтересовался некстати высунувший нос Грамотин. – Другим для острастки.

В иное время я послал бы дьяка ко всем чертям, чтобы не умничал, когда его не просят, но теперь на меня смотрели сотни людей, взявшихся ради меня за оружие, и в глазах их читался тот же вопрос.

– А подати, когда все уляжется, ты платить будешь? – осведомился я и обратился ко всем: – Вот что, господа дворяне и дети боярские, я вам скажу. Государство наше велико и обильно, много в нем земли и лесов, а также богатств всяких, но вот народу мало. И не стоит его попусту губить. Поэтому действовать будем так. Коли бунтовщик милосердия нашего не ценит и сдаваться не желает, бейте его без всякой жалости! Но уж если он сдается, так придержи саблю…

– И тех, кто душегубством отметился, тоже миловать прикажешь? – криво усмехнулся серпуховский дворянин Алексей Жилин.

– А вот для этого, слуги мои верные, есть Разбойный да Земский приказы и суд. Проведут дознание, и если вина есть, то накажут. Самых злых смертью, иных ссылкой, прочих посекут для порядка, а кого, может, и так отпустят. К примеру, в Сибирь на вечное поселение. Пусть тоже пользу по мере сил отечеству нашему приносят!

– Ишь ты, – покрутил головой помещик. – Ну да на все твоя царская воля. Прикажешь казнить, будем казнить, а нет, и так ладно.

– Тогда с Богом! – велел я и подумал, что если позволить сейчас бессудные расправы, то зачинщиков следствие может и не доискаться.

Получив приказ, конные дворяне, на ходу разворачивая строй, двинулись сначала шагом, потом перешли на легкую рысь, а перед тем как врубиться в толпу бунтовщиков, перешли в галоп. Те, у кого имелись в ольстрах и за поясами пистолеты, разрядили их по мятежникам, а потом пустили в дело сабли, и пошла потеха.

Восставшие, правда, тоже оказались не лыком шиты. Хотя настоящих копий у них за редким исключением не имелось, прочим вполне хватало дубин, оглобель и вывернутых из заборов кольев. Многие москвичи довольно ловко владели этим эрзац-оружием и сильными ударами ухитрялись вышибать боярских детей из седел, а потом на них наваливались с топорами остальные.

Однако, как говорится в народе, сила солому ломит, конница принялась теснить бунтовщиков, а там, где дворянам удавалось прорвать строй, тут же начиналась резня. К тому же осажденные в Кукуе немцы заметили, что к ним идет подмога, и уже строились для атаки.

Затем загремели барабаны, и из ворот стройными рядами вышла настоящая баталия, ощетинившаяся пиками. За ними гурьбой последовали мушкетеры, тут же выбежавшие во фланги, поддержав атаку пикинеров дружными залпами.

Оказавшись меж двух огней, восставшие дрогнули и бросились наутек, спасая свои жизни и свободу. Так что скоро все было кончено.

– Рад видеть ваше царское величество в добром здравии, – любезно поприветствовал меня командовавший атакой баталии фон Гершов.

– И тебе не хворать, – усмехнулся я с высоты седла. – Много потерь?

– Пока трудно сказать, – пожал плечами барон. – Но внутрь мы их не пустили. Так что дома целы, и обыватели по большей части тоже.

– Ладно, коли так. Теперь пора двигаться дальше. Оставь сколь требуется для охраны, а с остальными выдвигайся за мной.

– Слушаюсь, государь.

К сожалению, чем дальше мы продвигались к центру города, тем больше жертв и разрушений встречалось нам на пути. Неубранные трупы, разбитые и разграбленные дома и торговые лавки. Особенно сильно пострадал Китай-город, а вот стрелецкая слобода и Кремль уцелели. Что, впрочем, неудивительно. В первой нашлись вооруженные и решительные люди, сумевшие дать укорот грабителям, а второй был огорожен высокими стенами и рвом, через которые бунтовщики не сумели перебраться.

Надо сказать, что встретили нас настороженно. Стрелять из пушек, правда, не стали, но и ворота открывать не торопились. И лишь когда я в сопровождении Корнилия выехал вперед и снял шлем, на воротной башне началась суета.

– Откройте своему царю! – зычно крикнул мой телохранитель и сделал знак горнисту, чтобы тот протрубил.

– Государь, ты ли это? – крикнул какой-то ратник, выглянув из бойницы.

– А вы, вашу мать, кого ждали? – вызверился я. – Ну-ка, открывайте, пока целы!

– Сейчас, батюшка! – отозвался служивый и тут же исчез из поля зрения.

– То-то же, – скривился я.

Однако время шло, а ворота так и оставались недвижимыми, и в какой-то момент я потерял терпение.

– Вы, чтоб вас так и разэтак, там околели все, что ли?!

– Нет, мой кайзер, все живы, – высунулась из бойницы мальчишеская голова. – Просто солдаты разбирают завал.

– Петька, это ты, что ли? – удивился я.

– Да.

– Какого черта, прости господи, ты тут делаешь?

– Во дворце ужасно скучно, вот я и пришел посмотреть.