Мышеловка для бабочек - Алексей Мальцев Страница 26

Пусть сеновал уже не тот, что в детстве, – косить-то некому, бока ноют от досок. И от деревни осталось – всего ничего: пару десятков дворов. Живут в основном старухи, верней сказать – доживают. Пара грядок в огороде да пенсия, вот и вся их радость. Рядом с их избами – шикарные особняки дачников. С биллиардом, бассейном, цветником…

Кирилл, как может, поддерживает мать: мобильный телефон, чтобы была всегда на связи, на крыше дома – спутниковая антенна.

Его разбудил странный шум: словно на деревню обрушился ливень как из ведра. Заскочив в избу, увидел стоящую на коленях у иконы мать. Её слова «Плотину прорвало, господи!» – было последнее, что впечаталось в мозг.

В следующую секунду стекла в окнах разлетелись вдребезги, в них хлынула вода, с жутким треском покосился потолок, всё завертелось, затрещало и понеслось в водовороте. Вода подхватила Кирилла, забила горло, перед глазами померкло.

Весь в поту, он вскочил с кровати, рванулся к выходу. Выскочив в коридор гостиницы, понял, что ужас ему только приснился, что в реальности всё не так страшно. Хотя – как на это посмотреть.

Возвратившись в трусах в номер, подойдя к кровати, подумал, что к новой жизни, которую он собирался начать, придется ещё привыкать и привыкать. Всё, что тревожило и выматывало раньше – померкло, стушевалось.

Конечно, их с Лейлой план гениален, но…

Если бы не Лейла.

Было бы в сто раз проще! Понятней, естественней. Всё было бы по-другому.

С Лейлой они встретились два года назад. В другом городе, куда он больше не вернётся. При очень странных обстоятельствах, надо признать. Она буквально отбила его от бандитов.

Он проиграл все деньги в автоматах, задолжал своему другу, а когда друг попросил вернуть долг, денег не оказалось. Тогда друг прибег к помощи профессиональных рэкетиров.

Если бы не своевременное вмешательство Лейлы, Кирилл мог бы остаться инвалидом на всю жизнь. Благодаря ей инвалидами оказались те самые рэкетиры. С гарантией невмешательства в дальнейший ход событий.

Так раскидать подготовленных мужиков он бы не смог при всём желании. Лейла не только их вырубила, она погрузила его, ничего не понимающего, в свою машину и увезла практически из-под самого носа ментов. Спасла, что и говорить.

Два одиночества, две несовместимости, два постоянно отталкивающихся друг от друга отрицательных заряда. Каким-то подспудным чутьём они поняли, что нужны друг другу. Оба – авантюристы до мозга костей, вечно в поиске места под солнцем, вечно в состоянии неустроенности.

Они были едины в одном: в том, что свить гнездо – это точно не для них. Песня из «Бременских музыкантов» о том, что «Наш ковёр – цветочная поляна, наши стены – сосны великаны», стала девизом их кочевой жизни.

Лишь теперь Кирилл понял, что по-настоящему Лейлу так и не узнал. Да, был чумовой секс в гостиницах, общагах, на съёмных квартирах, на нудистских пляжах, под дождём, на ветру – и всегда на грани «ухода в астрал». Оба считали, что этого достаточно, что больше им никто не нужен. Кочевая жизнь устраивала обоих. До поры.

Его ничуть не смущало, даже забавляло, что его подруга владеет в совершенстве кунг-фу и джиу-джитсу, стреляет без промаха из любого вида оружия. Его периодически мучили какие-то недомогания, несварение желудка, простуды, прострелы, головокружения. Живучая, как кошка, Лейла лишь посмеивалась над ним. Ни разу он не слышал, чтобы она на что-то жаловалась. Всегда в тонусе, всегда в готовности к любым неожиданностям.

О своём прошлом она почти не распространялась. Несколько раз поинтересовавшись и не получив внятного ответа, он успокоился. Сейчас же понимает, что она готова была терпеть любые его слабости и «закидоны»… Возможно, всё, что угодно, кроме измены.

Идея приехать в незнакомый город, лихо отстрелять половину богатых, а затем предложить другой половине откупиться, принадлежала Лейле. Мог ли Кирилл предвидеть, что в этом городе у него живёт сын? О своём киргизском романе он даже не вспомнил. Мало ли что было в прошлой жизни! Дело есть дело. Обоим казалось, что помешать им ничто не может. Ничто не предвещало беды.

Стоило Кириллу узнать, что стал отцом, а сын мог погибнуть от его руки, мир вокруг словно кувыркнулся через голову. То, что считал телячьими нежностями, внезапно обрело смысл. И ещё какой!

Страшно представить, как бы жил дальше, если бы убил собственного сына. Куда делась уверенность, убеждённость в собственной правоте? И эти Маринкины слёзы, действующие не хуже электрического стула! Сын должен вернуться к матери! Во что бы то ни стало!

Каким уязвимым он стал за эти дни, невозможно представить! Все мысли – только о своей семье. Как они там, Маринка с Лёвчиком? Встретились ли? И дело не только в них.

Кирилл вдруг понял, что вообще не сможет больше выстрелить в человека. Никогда в жизни. Спёкся, короче, стал мягкотелым мямлей. Так наверняка решит его «стальная» компаньонка. И это – в самый разгар операции, когда каждая минута дорога. Да, дела.

Может, он и не жил по-настоящему до этого часа, до этого незнакомого ранее ощущения. У него – сын! Он надеется, что Маринелла его простит. Разругается на чем свет стоит, выпустит пар, но потом непременно простит. Ведь он не знал про сына. Они обязательно будут вместе. После того, как он выйдет из тюрьмы, конечно.

И пусть Лейла думает всё, что ей заблагорассудится.

Ему ничего другого не оставалось, как вернуться в дом и начать сборы. Больше в этом особняке оставаться небезопасно.

Лейлу в эти минуты лучше было не беспокоить: она занималась Кубарём. Пусть стреляет! Пусть вообще всё делает сама, забирает миллионы, убирается куда-нибудь за кордон. Пусть! Только оставит его в покое. Его и… его семью.

Вытащив из-под кровати чемодан внушительных размеров, неожиданно для себя вдруг замер, вспомнив Маринку. Этой ночью он почти овладел ею, будучи на самой вершине нечеловеческого блаженства. Чёрт дернул бежать за шампанским! Дурачина! Врезал по пути этому Степлеру. Кто ж знал, что у них всё так.

Маринка захлопнула перед ним дверь. Дверь в их прошлое? Или.

Её можно понять. Шорохался где-то двенадцать лет, а тут свалился, как снег на голову. Да ещё в такой момент. Им же самим и устроенный, кстати.

А вдруг её поступок продиктован совсем другим чем-то! Вдруг она видела, как он чуть не убил её любовника? И не впустила в отместку за это.

Так или иначе, Кирилл не стал барабанить в запертую дверь. Каким-то неведомым чувством понял, осознал, что… на сегодня хватит. Молча спустился, сел в паркетник и уехал. Странно, что за всё это время у него не появилось ни одной мысли о своей компаньонке.

И вот – пацаны сбежали, в любой момент в дом могли нагрянуть менты. Ведь кто-то же им помог! И тогда – конец всему.

А Кирилл застыл над чемоданом и предаётся воспоминаниям ночи. Что с ним?