12-й Псалом сестры Литиции - Анна Рудианова Страница 26

– Погоди, погоди, я признаю вину. И больше так не буду! О’Кей? Хватит нравоучений. Нам же еще распространителя похоти искать! Забыл?

Богомол смотрит с презрением, левый глаз у него дергается, четки хрустят в кулаках. Наверняка представляет, как сам мне руки отрубает. Обе и по локоть.

– Ты завидуешь! – неожиданно понимаю я. Точно! Иначе, с какой стати человеколюбивый Святоша начнет угрозами сыпать!?

– Вы нарушили заповедь «не прелюбодействуй»!

– Да ладно тебе! Я девственник! Честно! Хочешь проверить?

Лютая несправедливость. Но я тоже шутки шутить умею.

– Что вы делаете?! Не смейте трогать меня своими грязными руками.

– Да я их об рясу вытер.

Твою.

– Сестра Литиция!

– Она была сильнее меня!

– Покайтесь!

– Я пострадал при исполнении служебных обязанностей, а ты еще и крови требуешь!

– Изыди! – и даже крестом мне в грудь упирается. У него их по карманам распихано штук пять. Один тяжелее другого.

Я развожу руками.

Экзорцизм на мне уже пробовали.

– А вдруг я ее лизал? – ляпнул и рот себе закрыл.

Язык мой враг мой. Не хочу лишиться врага.

***

По адресу, который назвала Элизабет, проживает наследный принц Вильгельм IV, второй человек в очереди на престол Великобритании. Его дом возвышается над прилегающими строениями монументальным памятником казнокрадству. Он трехэтажный, с колоннами, мраморной скользкой лестницей и хмурым дворецким.

Когда мы появляемся на пороге его резиденции, надменный лакей выталкивет нас и приказывает, запросить аудиенцию в письменной форме.

С трудом сдерживаю себя, чтобы не расписать запрос ему прямо на лице!

Вильгельм IV снисходит до встречи через неделю, после трех писем и одной угрозы.

Вычурно, Богато продолжается внутри: от волосатых ковров на полу до огромной люстры, из-за которой я спотыкаюсь и сигаю носом в пол. Спасибо, Преподобной реакции, за три миллиметра до столкновения поймал.

Выглядит принц, как две сестры Жозефины. Огромный мужик с огромными руками, ступнями и просто гигантским носом. В прекрасно подогнанном костюме синего цвета и пельменями на месте рта. И ему ни много ни мало 65 лет!

Вот вам, бабы! Ждете принца?

Берите!

Красавец, целый королевич! Целое королевство, можно сказать!

Ведь хорошего человека должно быть много!

Дружок-пирожок поднимается с дивана с колыханием и приветствует только Богомола всея Англии. Женщин, оказывается, знать ни во что не ставит и не замечает.

Злорадно сажаю надменного старикашку на безуглеводную диету и силовые тренировки по шесть раз в неделю.

Константин складывает пальцы и дышит в них. Я уже успел заметить, что так он делает, когда нервничает. А если четки перебирает – это совсем аминь.

– Одна женщина, не стоит упоминать ее имя, призналась, что встречалась с вами на мостовой Темзы. И имело место деяние Господу нашему не угодное.

Принц наклонил голову, пытаясь прорваться сквозь велеречивые обороты Богомола. Я признаться, тоже не совсем понимал к чему весь этот разговор. Принц, второй наследник английского престола, вряд ли признается, что соблазнил и демонизировал жену простого промышленника.

– Не знаю, о чем вы говорите, – отвечает Кругляш.

Но Святоша не сдаётся:

– И возможно, вы хотите исповедаться?

Я даже хихикаю такой наивности. На меня смотрят все собравшиеся в гостиной (подозреваемый, Костик, дворецкий, две служанки и один лакей).

Черт.

– Думаю, вас обманули святой отец. Назовите дату и время, и я наверняка смогу сказать, где был в тот момент. Не стоит меня в чем-то подозревать. Я уже не в том возрасте. И не в том весе. Что хоть произошло?

– Предполагается, что вы соблазнили замужнюю даму.

Вильгельма IV громко хохочет:

– Весьма польщён вашими подозрениями.

А мужик ничего! С юмором!

– У вас есть невеста…

– Вы же понимаете, что свадьба только для получения титула. Мне неприятны подобные предположения.

– Ни в коем разе не хотели вас оскорбить, – Богомол сама невинность.

– Это всего лишь не подверженные слова обиженной женщины.

– Я ничего не говорил об обиде, – говорит Константин и медленно передвигает бусину на четках. Так чтоб даже не звякнула.

– Право, об этом легко догадаться.

– И все же, – Святоша скрещивает взгляд с престарелым принцем.

Я комментирую происходящее по-своему: Идет последняя минута матча. Голкипер выходит один на один с вратарем…

– Вы окажите мне честь, если посетите празднование моих именин. Через неделю, – невинно улыбается Пирожок.

– В какие игры вы играете, Ваше высочество? – Святоша даже привстаёт, чтобы лучше видеть лицо собеседника. Синие глаза горят. Зубы стиснуты до скрежета.

Размахивается! Бьет!

– Вся наша жизнь – прелюдия к смерти, Ваше преосвященство. Это не игра, это агония.

– Благодарю за приглашение. Обязательно придем.

– Прощайте, святой отец.

Мимо!

Потому что не придем, не вспомним. И вообще лезть больше к принцу не станем.

Сойдя с высоких мраморных ступенек, Константин садится на последнюю, укладывает голову в ладони и замирает. Просто памятник скорби и печали.

– В чем дело? – Трогаю его за плечо.

– Это очень опасный человек, сестра Литиция. Не ходите по улицам одна.

– Дмитрий.

– Мне больше нравится «Литиция», – железобетонно настаивает Константин.

А через неделю мне отрубают мизинец на левой руке.

Вот, Богомол в юбке, никогда его не прощу!