Красавица - Анастасия Евлахова Страница 26

Ванные комнаты в учебных корпусах были роскошные. Прозрачные, воздушные – настоящие залы. Журчала вода в фонтанчиках, за зеркальными стенками вздрагивали ветви, светило поигрывало в кристалликах радугой. На округлый диван можно было забраться с ногами, а за чашей фонтана никто и не увидит ни Мору, ни ее голограмм.

Она приходила сюда каждый перерыв. Надежда, что все на Первом кольце будут такими же сдержанными, как госпожа Тааре, или незаинтересованными, как Тай, оказалась, конечно, опрометчивой. Мора уверяла себя, что не прячется, но взгляды и шепотки заставляли ее вздрагивать. Были еще и записи с карты: она хотела просмотреть их как можно скорее, только вот перерыва едва ли хватало, чтобы вникнуть хоть в один файл.

В учебной программе значилось много предметов, которых в школьном курсе мобуса не было. И если общие модули звучали несложно («Прикладная зоология», «Философия», «Литература»), то специальные немного пугали: «Техническое проектирование арканитовых систем», «Еолография», «Введение в медицинское дело»… А вот «Биоэлектронику» и «Пилотирование» Мора предвкушала, но по расписанию они были еще не скоро.

К счастью, первые занятия оказались нетрудными: литература, курс грамотности и алгебры – все это Мора учила у мобуса. Но ощущения все равно были совсем другими: лекции проходили в огромных просторных залах, от которых у Моры захватывало дух. Окна от пола до потолка, никаких занавесок и даже рамы тоньше пальца, так что кажется, будто аудитория парит в воздухе. Света столько, что слезятся глаза. А вокруг – толпа людей, и все – незнакомые…

Большинство студентов, которых представляла ей Хенна, учились на старших ступенях, на первой же были одни новички. Мора, входя в аудиторию, поначалу терялась. Стояла в нерешительности, не зная, куда сесть, смотрела, как бойко рассаживаются другие, а потом занимала одно из самых невыгодных мест на виду. Не сразу она догадалась, что нужно подниматься повыше, на задние ряды, а место выбирать сбоку, чтобы пялились хотя бы с удачной ее стороны и не все время: на нее оглядывались, только когда отворачивался преподаватель.

Преподаватели, как и студенты, носили форму, но не алую или бордовую, а ярко-желтую. Мора знала, что на Втором учителя одевались в черное или коричневое, но и работали они при храмах, так что сдержанность их нарядов была оправданна. Хотя и другие служители Второго не выделялись красками: что работники фабрик, что продавцы в лавчонках – все их одежды теперь вспоминались Море тусклыми и поблекшими.

Здесь от ярких цветов рябило в глазах, но слушать живую речь преподавателя было куда увлекательнее, чем бормотание домашнего мобуса. Мора поймала себя на мысли, что новый вид учебы ей нравится, но тут же заметила, как ее пожирают взглядами сразу три студента, и поникла. Все это было странно, неестественно и ужасно некомфортно. А после вчерашней сцены с Парром Мора вздрагивала от любого смешка и лихорадочно прислушивалась, о ком говорят.

Лучше всего Мора себя чувствовала, уходя в пустые и тихие ванные комнаты. Тут она могла перевести дух и набраться сил перед новым занятием. Могла ополоснуть лицо, просто посидеть в тишине или взяться наконец за файлы из архива. Но все, что она успела сделать до того, как ее нашла Хенна, – это открыть уже просмотренную запись отмеченного.

Зашуршала, отъезжая, дверь, Мора смахнула голограмму и затаилась. За фонтаном ее видно не было, и она надеялась, что вошедшая – кем бы она ни оказалась – скоро уйдет. В умывальнике зашумела вода, и запахло цветочным мылом. Мора крутила в пальцах карту доступа и смотрела, как колышутся на зеркальном полу пятнистые тени из сада.

– Опять прячешься?

Шум воды стих.

– Решила сделать вид, что тебя нет?

Хенна обогнула диванчик и, стряхивая с ладоней воду, присела рядом. Туго завитые локоны лежали на плечах так ровно, что казалось, будто это голограмма. На форменном платье ни единой складки. Мора расправила свою измятую юбку и выдохнула. Объяснять Хенне, что она занята изучением записей о богах, в которых никогда не верила, она не хотела. А уж рассказывать о безумных видениях, которые заставили ее сомневаться во всем, что она знала о Бездне, – и подавно.

Хенна села поудобнее, и Мора невольно вжалась в спинку дивана.

– Ты чего такая пуганая?

Мора подумала, что Хенне повезло, раз у нее нет подобного рефлекса. Для Моры любое резкое движение означало переход от пассивной агрессии к активной.

– Я тебя все утро не видела, – сказала Хенна. – На перерывах мы обычно собираемся в переднем холле.

– Кто это «мы»?

– Все. Ну или почти все. Тебя вот не было.

Мора хотела возразить, что другие новички тоже в основном толпились перед аудиториями, но Хенна не дала ей даже рта раскрыть. Она вдруг помрачнела.

– Не могу я на это смотреть, – вдруг выпалила она. – Ну не могу, и все. Ты же помешалась на этой своей… штуке. Ты себя в зеркало-то видела?

Мора бросила на Хенну косой взгляд. Не могла она сейчас говорить всерьез… только не про отметину. Хотя Хенна прерывала своих подруг, когда те лезли к Море с расспросами, заступилась за Мору перед Пар-ром… Или она не про лицо?..

– Думаешь, сможешь все три оборота вот так в туалете просидеть? – спросила Хенна.

– Может, и просижу, – буркнула Мора.

– Ладно, твое право. Если тебе здесь нравится. Тебе, кстати, нравится?

– Нормально.

Поскорее бы она ушла…

– «Нормально» не равно «здорово». Это же не ты. Не ты настоящая.

– А тебе откуда знать, какая я? – начала раздражаться Мора.

Она не забыла, как легко Хенна оставила ее в толпе на вечеринке. Подруги так не поступают, а это значит, что отчитывать Мору она тоже не имеет права.

– А я вчера все видела. Ты Парру чуть глаза не выцарапала. Мысленно, конечно.

Мора пожала плечами:

– Над тобой бы все смеялись – ты бы и не такое себе представила.

– Все?

– Твои друзья. Не слышала?

– А, так ты решила, что смеялись над тобой! Ну правильно, над чем еще можно смеяться, когда в комнате есть такая, как ты. Слушай, подруга, мне бы твое самомнение, я прямо завидую…