Сердце Дракона. Том 19. Часть 1 - Кирилл Клеванский Страница 26

Глава 1662

— Вот этого я и ждал! — захлопал и засмеялся Абрахам. — Вот поэтому он и Безумный Генерал, а не какой-нибудь Синий.

Кроме Абрахама все остальные присутствующие в зале еще какое-то время не могли справиться с услышанным. И не потому, что идея Хаджара звучала как нечто сумасшедшее и абсурдное. Нет, все было куда проще.

— Вы понимаете, о чем говорите, юноша? — спросил старейшина воинов. — Это не просто безумие, а суицид. Прямой путь к праотцам. Или у вас накопилось так много грехов, что вы решили искупить их, ринувшись в смертный бой, не имея шансов на победу? Кажется, такие верования на севере? Что любой грех можно искупить, отдав жизнь в бою, который не победить.

— Вообще…

— Безо всяких вообще, — перебил Летею все тот же старик. — Юноша… да, вы, волшебник из дома Лецкет. Объясните, пожалуйста, всем присутствующим в чем опасность временной аномалии.

Артеус некоторое время молчал. Словно размышлял стоит ему после перепалки с Эденом вообще открывать рот или местные разберутся сами, но встретившись взглядом с Хаджаром, все же ответил на вопрос.

— Временная аномалия сам по себе не очень верный термин, — начал короткую лекцию юноша-маг. — Все аномалии, по сути, являются разрывами в ткани пространства и времени. Так что принцип детерминизма нарушен в обеих инстанциях пребывания энергетического комп…

Прервавшись на полуслове, Артеус заметил на себе несколько осуждающих взглядов. Один из таких принадлежал непосредственно Хаджару. Он терпеть не мог магов еще и из-за того, что их хлебом не корми, дай пару заумных словечек ввернуть, значения которых никто, кроме них самих, не понимает.

Артеус вздохнул и взмахом руки призвал на стол пару листов бумаги. И то, что он смотрел на них как на нечто совершенно обыденное и не стоящее ни крупицы внимания выдавало в Артеусе наследника крупного состояния. Бумага, вне зависимости от уровня развития регионов, оставалась весьма и весьма ценным ресурсом.

Просто по той причине, что точно так же, как обычным смертным было сложно её добывать, то и адептам — тоже. Ведь чем сильнее адепт, тем дальше и глубже он подбирался к последней границе смертного мира, тем сильнее становился и сам смертный мир.

Хаджар постоянно себе об этом напоминал.

Ему казалось, что в этой, с виду, несложной аксиоме таится некая основополагающая тайна мироздания.

— Представьте себе, что это, — Артеус поднял в воздух первый листок, на котором появился красный символ «реальность». — Наш с вами пласт реальности. Ну или сфера, как принято было считать раньше. Видите ли, еще несколько эпох назад ученые полагал, что Безымянный Мир состоит из четырех сфер, — очередной взмах ладонью и в воздух воспарили четыре туманных шара. Это напоминало Хаджару о его встрече с послушником Дергера в Пустошах. — Но если бы это было действительно так, то аномалии, появляющиеся в непредсказуемых местах, были бы более… предсказуемы.

Четыре сферы, ведомые волей Артеуса, начали сливаться в воедино и в областях их пересечениях туман настолько конденсировался, что превращался в капли воды.

Аномалии.

— И, как вы видите, капли воды — или для нас — аномалии, остаются неподвижны. Они не покидают области пересечения сфер. Так что если бы Безымянный Мир действительно состоял из сфер, то…

— Из каждой аномалии можно было бы попасть в сопредельную сферу, — прошептала Летея, чуть сильнее сжавшая копье. Видимо еще живы в её памяти были те дни, что они провели с Хаджаром в той самой аномалии.

Артеус кивнул и взмахом развеял иллюзию, возвращаясь обратно к листу бумаги.

— Но, чем больше аномалий было исследовано, чем сильнее становились адепты, что позволяло им вернуться обратно и рассказать об увиденном, тем больше теорий выдвигалось учеными. И последняя из них, самая популярная на сегодняшний день, это то, что Безымянный Мир состоит не из сфер, а из четырех пластов реальности. Одной и той же реальности.

Четыре листа бумаги воспарили вверх и зависли друг над другом.

— Это словно…

— Отражения, — на сей раз перебил задумавшийся Хаджар. — Отражения друг друга…

И в своих собственных словах, он услышал слова Древних и бессмертных, что встречал на своем пути. Все они говорили об отражениях. Ну да, разумеется, что является теорией и поводом для сомнений в смертном регионе, то для тех, кто преодолел границы Небес и Земли, является простой данностью. Данностью, тем не менее, которую они не способны объяснить несведущим.

— И как же все это поможет нам понять, почему идея варвара такая суицидальная? — поторопил Шакх, нервно щелкающий пальцами по эфесам сабель.

— Всему свое время, достопочтенный Пустынный Мираж. Без хорошего вступления невозможно понять историю.

— Да-да-да, — замахал рукой Густаф. — все мы знаем про твою любовь к сочинению баллад. Давай уже ближе к теме, мальчик.

Хаджар мысленно улыбнулся тому, как лучник слегка покраснел, когда получил легкий, почти материнский подзатыльник от Иции. Видимо парень все еще не понял, что тот факт, что в отряде появился кто-то младше, чем он сам — не снимает с него ярмо возрастной дедовщины.

— Так вот, — прокашлялся Артеус. — Если раньше мир представлялся как четыре сферы и аномалии, места их пересечения, то вот пласты реальности, — Артеус сделал несколько пассов и листы начали кружиться вокруг друг друга, но будучи параллельными пересечься так и не смогли. — именно пересекаться не могут. Именно по этой причине большинство смертных никогда в жизни не видели ни богов, ни демонов, ни фейри и считают их простыми сказками. Просто потому, что…

— Вероятность встречи при такой модели реальности почти не существует, — закончил за Артеуса Хаджар. — И все же…