Шторм света - Кэт Розенфилд Страница 26

ВОСХОДЯЩЕЕ СОЛНЦЕ ОМЫВАЕТ МИР оранжевым светом, но в стеклянном доме, угнездившемся на одном из крутых утесов, что склонились над озером, темно и тихо. В спальне спит, закутавшись в белые шелковые простыни, обнаженная женщина. Ее грудь мерно поднимается и опускается, глазные яблоки беззвучно двигаются под опущенными веками. Дом ждет сигнала, погребенного глубоко под кожей его обитательницы.

Минуты проходят одна за другой. Женщина шевелится. Свет в спальне, а также в соседней комнате становится немного ярче, раздается тихий щелчок, а вслед за ним плеск воды, помещение наполняется ароматом свежесваренного кофе. Пол становится теплее, чтобы босые ноги женщины не замерзли, окна открываются, и становится виден раскинувшийся за ними бескрайний океан и сияющий вдалеке город. Глаза женщины распахиваются, свет касается ее левого виска, на котором видны десять точек, расположенных по спирали – их можно ошибочно принять за россыпь веснушек.

Кончиком пальца женщина прикасается к виску, и одно из окон темнеет, вид на океан сменяется строчками и графиками. Глубокий баритон произносит:

– Доброе утро, Оливия.

Оливия Парк садится и сонно моргает, пытаясь стряхнуть дрему. Ночью ее сон был каким-то странным, и это подтверждают схемы на окне. Четыре часа прошло в фазе быстрого сна – четыре часа беспорядочных сновидений, из которых она помнит лишь отдельные обрывки. Чувство головокружения… Неповрежденной рукой она тянется к тумбочке и берет лежащий на ней планшет, что-то быстро печатает, несколько раз быстро проводит пальцем по экрану, встревоженно хмурится. До сих пор имплантаты отлично работали; она уже сто лет просыпалась по утрам, чувствуя только приятную легкость и свежесть… до сего дня. Если в крови будет низкий уровень сахара, если она не будет достаточно спать, программное обеспечение под ее кожей узнает об этом прежде, чем она сама почувствует. Все, что ей нужно делать, – это считывать данные и должным образом реагировать.

Приятный голос вырывает ее из задумчивости:

– Кофе готов.

– Заткнись, – говорит она.

Голос не возражает.

Будь ее мать жива, Оливию непременно отругали бы за грубость по отношению к человеку – и не важно, что он и не человек вовсе, а просто домашняя компьютерная программа, лишенная чувств, которые можно оскорбить. Но у мамы на этот счет имелся пунктик: она была десятым членом церкви «Роботы тоже люди». Много лет назад у программы-дворецкого было имя Феликс и голографический аватар в виде красивого мужчины средних лет, облаченного в смокинг, но Оливия считала подобный образ смехотворным. Унаследовав дом, она низвела Феликса обратно на его цифровой уровень. Отныне он выглядел не как персонаж из старомодной комедии, а как схематично очерченный человеческий силуэт без лица и половых признаков, и, черт побери, никакой одежды на нем и в помине не было. Для Оливии это просто неодушевленный предмет, голограмма, Невидимка, как персонаж фильма ужасов, ставший невидимым.

Ее мать наверняка рассердилась бы, увидев, что ее дочь сотворила с Феликсом, наверное, она восприняла бы постигнувшие его изменения как лоботомию человеческого существа… а с другой стороны, может, она и не огорчилась бы. Они с папой отправились в горы, но семейная поездка окончилась смертью родителей Оливии, а она сама стала сиротой, сохранив только шесть с половиной пальцев от общего числа. Всему виной неправильная работа опытного образца беспилотной машины, которую ее мама любила называть Герби. Оливия и прежде-то не слишком любила полагаться на искусственный интеллект, а после той аварии окончательно утратила к нему всякое доверие.

* * *

В кухне Оливия пьет кофе и любуется видом, отмечая тихое гудение в груди. Это была ее первая модификация: она выбрала ее, как большинство американских подростков выбирают первую татуировку. Магнит, спрятанный у нее под кожей в центре грудины, вибрирует, когда она поворачивается лицом на север. Встроенный компас. Вот что это означало для Оливии тогда: я нашла правильное направление.

Она никогда не оглядывалась на прошлое. Управление отцовской компанией – это долг, какое-никакое, а занятие. Но желание шаг за шагом обрести контроль над собственной физиологией ее подхлестывает. Она знает о своем теле абсолютно все. Имплантаты контролируют процент жира в ее теле, состав крови, уровень кислорода в крови, гормоны. У Оливии не случалось срывов уже много лет, она спит, как младенец. Ее коэффициент умственного развития вырос на десять процентов, с тех пор как она начала чинить свое тело.

* * *

Теперь она сама разрабатывает имплантаты, хотя грязные дела оставляет другим. Для этого у нее есть благоразумный хирург, которому она платит наличными. Своеобразное наследие, оставшееся ей от отца, часть того немногого, что Оливия сохранила. Он не оставляет шрамов и не задает вопросов. Кажется, Оливия ему даже нравится, вероятно, потому, что она не задает вопросов. Оливии он нравится больше, чем остальные люди, больше, чем большинство людей. Это непредвиденное последствие ее работы по самосовершенствованию: чем более совершенным становится тело Оливии, тем меньше терпения у нее остается к тем, кто не может за ней угнаться, не может эволюционировать. Однажды кто-нибудь взломает самого человека и найдет способ увеличить его жизнь на двадцать, пятьдесят, сто процентов. Но Оливия уже прошла этот рубеж; она мыслит на два шага вперед. Сейчас ее тело – это храм, но рано или поздно превратится в клетку, и ей нужно найти ключ от этой клетки, дабы сделать еще один шаг вперед: раздвинуть прутья и, подобно Алисе, которая прошла через зеркало, выйти в новый мир. Проникнуть за грань, отделяющую человечество от технологии. Оливия всегда думала, что станет первопроходцем на этом пути.

А посему ее терзают любопытство и ярость из-за того, что кто-то, похоже, ее опередил. Кто-то уничтожил плоды ее труда, разрушил Сеть, вторгся на чужую территорию, да еще проделал все это с такой непринужденной ловкостью, что приходится признать: она столкнулась с очень редким, очень опасным талантом.

– У вас одно новое сообщение, – говорит Человек-невидимка. – С пометкой «срочно».

– Покажи.

Одно из окон, выходящее на залив, темнеет, потом начинает светиться, и на нем появляется изображение почтового ящика, в котором находится одно непрочитанное сообщение. Открывая его, Оливия чувствует неприятную, сосущую пустоту в животе, а потом осознает, что у нее по спине бегут мурашки.

Цель идентифицирована. Начать уровень первый – наблюдение за объектом АКЕРСОН, КЭМЕРОН?

Оливия хмурится, но не от неожиданности, а потому, что подтвердились ее подозрения. Ну, разумеется, это он. Женщина всегда страшилась возможной встречи с сыном Акерсона, и вот теперь эта встреча не только неотвратима, но наступит очень скоро.

– История повторяется, – бормочет она.

– Прошу прощения, – произносит Человек-невидимка. – Я не понял.

Оливия вздыхает.