Последняя партия - Александра Лисина Страница 26

Да. Мы это уже проходили. И все это уже видели – несколько месяцев назад, возле Серых гор, когда кидали такой же симпатичный шарик в разверзшийся на земле прорыв. Просто тогда мы уже опаздывали. Тогда он успел не только сформироваться, но и разинул свою жадную пасть. А сегодня мы застали самое начало, поэтому последствия не должны быть такими ужасающими, как там. Да и заряд у шарика я взяла самый скромный.

Может, пронесет?

«Готово!» – торжествующе крикнул Лин, ловко увернувшись от длинного лизуна Голубого огня, внезапно взметнувшегося чуть ли не до самого неба и попытавшегося цапнуть его за хвост.

Я тяжко вздохнула и, прислушавшись к себе, с грустью подумала, что нет, не пронесет. Уже чувствую, как в животе разгорается знакомый огонь. Слышу, как содрогается от боли израненная земля. Знаю, что очень скоро и меня коснется ее боль. А поэтому заранее сжимаю зубы и готовлюсь к самому страшному.

«Я помогу, – прошептал изнутри полузабытый призрак. – Позволь мне, Гайдэ. Не отталкивай хотя бы сейчас. Я смогу, я справлюсь. Теням это совсем нетрудно. Я сумею остановить ЭТО. Поверь, я тебя удержу».

«Держи», – таким же слабым шепотом согласилась я, едва успев до первой волны сумасшедшей боли. А потом кто-то мягко и осторожно отодвинул меня в сторону, благородно взяв на себя мои немаленькие проблемы. И даже не сказав ничего насчет того, что мне, как даме, весьма позволительно сейчас красиво потерять сознание.

Сколько длился период безвременья, сказать трудно. Сидя в своей заветной комнатке и неподвижно глядя на расцвеченный голубыми сполохами «экран», я могла только гадать, сколько минут прошло в реальном мире. Здесь по-прежнему оставалось уютно, спокойно, тепло. Никакие тревоги не долетали, чужая боль не мешала наслаждаться мертвой тишиной окружившей меня Пустоты. Безопаснее этой части моего разума не было, наверное, ничего в целом мире. Не зря именно здесь провел последние пару суток настойчивый брат Гора. Здесь мы впервые нормально встретились и поговорили с Тенями. Здесь я училась. Здесь я когда-то спала. Поэтому сейчас сидела на жесткой кушетке у стены и со странным ощущением понимала, что внезапно вернулась домой.

Удивительное чувство. Заманчивое. Долгожданное.

Я так долго жила, как бродячая собака, что едва о нем не позабыла. А теперь вдруг вспомнила и с какой-то непонятной растерянностью оглядывала созданные мною же стены, свой любимый ковер, придуманные когда-то картины… со странным ощущением понимая, что на самом деле все это – не совсем реальное. Но при этом и… настоящее тоже.

Парадокс, правда?

Когда подвешенный в пустоте «экран» снова потемнел, я встрепенулась и привстала, намереваясь вернуться обратно. Я даже осторожно подошла, ожидая, пока «Гор» позовет и скажет, что уже можно. Затем нерешительно качнулась на носках перед замершей картинкой. Внимательно всмотрелась, видя перед собой сравнительно небольшой участок выжженного леса, заметную проплешину на теле Равнины, оставшуюся после огня, как свежий шрам, и быстро приближающуюся землю, на которую Лин явно намеревался совершить экстренную посадку.

Судя по всему, бросок действительно оказался удачным – на месте Печати я увидела лишь спекшийся до состояния остывшей лавы холм. Гораздо меньше того, на что я рассчитывала. Вокруг холма даже деревья почти не пострадали. В его основании уже начинала заново оживать трава. Там определенно зашевелились кусты, потревоженные каким-то любопытным кузнечиком. Потом прямо на моих глазах пролетела первая за последние пару часов стрекоза. Туда снова возвращалась жизнь. Там снова шелестели зеленые листья. Там больше не было тьмы. И не было зла, от которого хотелось бы убежать.

А значит, мы справились. И спешащие сюда по подземелью Твари остались надежно запертыми в земных недрах, не в силах ни выбраться, ни процарапать себе другой проход, ни даже развернуться толком. Они просто застряли, не имея возможности вылезти наружу: без активной Печати и подготовленного выхода, который смертные зовут прорывом, это невозможно. Так устроен этот мир: живому – живое, мертвому – мертвое… поэтому я на самом деле ничего сейчас не нарушила. Просто восстановила границы.

Однако брат что-то долго там возится. Слишком сильно по нему ударило, что ли? Но почему? Рана на земле совсем маленькая. Я боялась, будет раз в пять больше. Но Огонь Рига оказался действительно нормально заряжен – и дело свое сделал, и Равнину мне не изуродовал. А брат почему-то все еще молчит…

– «Гор?» – неуверенно позвала я, подойдя вплотную к «экрану». – «Гор», что там у вас? Ты в порядке?

– Подожди, – почему-то приглушенно долетело снаружи. – Еще не все…

– Почему? Все же закончилось!

– Нет, – тихо сказал… почти прошептал он, сгибаясь пополам. – Не знаю, в чем дело, но мне по-прежнему больно.

Я испуганно замерла.

– Что?!

– Больно… все еще… а может, даже больше…

– «Гор», давай назад! – вконец встревожилась я. – Возвращайся! Дай мне посмотреть, что происходит!

Он не стал возражать. Может, не мог. А может, уже и не хотел геройствовать: тысячелетнему призраку, проведшему столько веков в равнодушной Тени, не зная ни боли, ни радости, ни страданий, нелегко вновь оказаться в живом теле. Нелегко оказаться там именно тогда, когда его разрывала на части непонятная мука. Это как из горячей бани сигануть в ледяную прорубь. Или же попасть из теплой утробы матери в безжалостную холодную пустыню.

Он вернулся сразу, как только я позвала – уставший, взъерошенный и ужасно виноватый. Если бы я могла, я бы переговорила с ним сейчас, но увы – как только он оказался на «капитанском мостике», я оттуда в то же мгновение исчезла.

– Ой, мать моя… – сдавленно охнула я, скорчившись в собственном теле на мягкой траве. – Ешкин кот! Откуда?! Мы же уничтожили Печать!

«Гайдэ? – беспокойно переступил громадными лапами склонившийся надо мной ящер. – Гайдэ, ты что? Тебе опять плохо?»

– Да, – в растерянности осознала я. – Так плохо, словно бы…

И тут меня, как громом, поразила жуткая мысль. Одна единственная, простая до отвращения, но настолько похожая на правду, что отмахнуться от нее или счесть безумной было просто невозможно.

– Да, Лин, – деревянным голосом повторила я, неподвижно глядя прямо перед собой. – Все очень плохо. Хуже некуда. А это значит, что на Равнине нам придется ОЧЕНЬ СИЛЬНО задержаться.