Т-34. Крепость на колесах - Михаил Михеев Страница 26

В открытую дверь засунулась растрепанная вихрастая голова какого-то пацана. Моргнула, привыкая к тусклому освещению, и зачастила:

— Дяденьки командиры! Немцы!

— Где? — обернулись разом все присутствующие.

— Состав за поворотом. Скоро подойдет.

И скрылась голова, оставив после себя короткую, но емкую паузу. Впрочем, действовать они начали быстро — не первый день воюют.

— Отставить цеплять платформы. Расчеты — к орудиям. У нас минут десять, выдвигаемся к станции. Стрелять по команде. И не повредите паровоз!

И все завертелось, будто от мощного пинка. А куда деваться? У немцев пока еще орднунг, все перемещаются строго по графику. Поезд вне расписания ожидался всего один — с экипажем для этого самого бронепоезда. Хренова куча неплохо подготовленных вояк, а не набранное в состоянии цейтнота ополчение, как у них. Стало быть, и шансы на победу только при условии полной внезапности. Хорошо еще, мимо места крушения немцам проезжать не придется. Соответственно, и не насторожатся. Главное, не лопухнуться. Больше всего Сергей опасался сейчас за артиллеристов — кроме тех, что пришли с ним, остальные в артиллерии разбирались чуть меньше чем никак. Заряжать оружие научить людей можно, а вот целиться… Только через ствол и только в упор. А главное, выдержат ли нервы, не начнут ли они лупить без команды… В общем, риск. Ну а куда деваться?

На станцию бронепоезд и состав с немцами вкатились практически одновременно. Бронепоезд раньше, может, на минуту, и это было неплохим плюсом — даже в упор лучше стрелять с места, особенно дилетантам. И башни развернули заранее, что, в общем-то, и решило исход дела.

Того, что их встретят залпом в упор, немцы попросту не ожидали. Проревели орудия, и из восьми вагонов остался один, да и тот моментально отперфорировали из «эрликонов». Застучали пулеметы, хотя для них целей особо и не находилось — взрыв осколочно-фугасного снаряда даже из трехдюймового орудия способен натворить массу дел. А когда взрывов много, да еще и стосемимиллиметровки отработали… В общем, там, куда они попали, оставался только фарш. Потом орудия рявкнули еще раз — и Сергей приказал задробить стрельбу. Мишеней у них попросту не осталось.

Все же поразительно, как меняют людей победа и разрешение мародерствовать. Ну ладно, ладно, брать трофеи, не суть. Главное, пусть они ничтожны по сравнению с тем, что захвачено в городе, зато на эти конкретные винтовки, часы, бритвенные приборы и прочую мелочь они имеют право. Час назад у Хромова имелись слегка запуганные, потерявшиеся в этой жизни мужики, страстно желающие лишь разбежаться по домам, сейчас же — орлы! Вкус побед, легких и бескровных, распробовавшие, оружием обвешанные, кровью повязанные. Да вдобавок все обвинения сняты, а это как гора с плеч. В общем, теперь они готовы воевать с кем угодно, хоть весь мир на уши поставить. Разумеется, эйфория скоро пройдет, но это ерунда. Что отступать им уже некуда, все понимают. Вот и ладненько…

Паровоз снарядами не зацепили, хотя Сергей, откровенно говоря, думал, что не сдержатся. Однако же целехонек, разве что тендер осколками покоцан, но как раз это ерунда и мелочи жизни. Даже без учета остальных трофеев приз ценный. Все же война при грамотном к ней отношении дело прибыльное. Прав был Раскольников, когда научил людей, как можно срубить бабок по-быстрому. Главное, не рефлексировать.

Все эти мысли лениво ползли в голове, явно перегруженной сегодняшними событиями. К тому же вдобавок еще и больной — шлемофон надеть не сообразил, а громыхало в бронированном вагоне от выстрелов хлеще, чем в танке. Там пространство маленькое, стенки толстые и жесткие, а здесь стальные листы «играют», звук резонирует… Сидишь будто внутри гигантского барабана, а снаружи кто-то по нему «Бум-м! Бум-м!». В общем, хорошо, что нашелся в кармане аспирин, вот только когда еще он подействует.

Возле паровоза, под охраной двух бойцов с автоматами, переминались с ноги на ногу машинист и кочегар. Видно было, что им очень, очень неуютно. Тот же самый эффект «сотрудничества с оккупантами» и страх за свою шкуру. Ополченцы тоже через это прошли, а теперь вон гоголем ходят. Жаль, с этими двоими нет времени этюды психологические разводить, придется по-простому убеждать.

Убедил. В последнее время у него очень здорово получалось размахивать пистолетом перед носом того, с кем хотелось договориться. И через пару часов они выехали наконец со станции. Впереди бронепоезд, избавленный от необходимости тащить за собой лишний груз, и эшелон с танками, горючим, снарядами. Вот теперь игра начиналась уже всерьез, и права на ошибку у Хромова не было.

Бронепоезд тащился по рельсам, как беременная мышь. Ничего в том особенного не было — он для лихих гонок и не предназначался. Тем более паровозы решено было не насиловать — не дай бог, придется выдать полную мощность, а тут окажется, что у какого-то из них (а то и у обоих, беда одна не ходит) котел запорот. Нет уж, пускай работают аккуратненько, в экономичном режиме. Да и спешить пока было, откровенно говоря, некуда. Как клятвенно заверили машинисты, аккурат к ночи они доберутся до следующей крупной станции.

Хромов сидел на передней платформе, рядом с «ахт-ахт» ^[14], и пребывал в блаженном полурасслабленном состоянии. А что? Солнышко потихоньку светит, комаров ветерок сдувает, дождя не предвидится, поспать немного удалось. Чем не жизнь? Так что оставалось лишь облокотиться на теплые мешки с песком и лениво размышлять, раздражают его тридцать километров в час, на небольших подъемах падающие до несерьезных двадцати, или, напротив, воздействуют умиротворяюще. Абсолютно, кстати, бесполезные философские размышления.

За весь день их никто не догнал, да и встречный состав попался лишь один. Точнее, было их больше, но ненамного — дорога эта к стратегическим магистралям явно не относилась и загружена была соответственно. С большинством встречных они удачно разминулись, благо полустанков, которые проходили нагло и не останавливаясь, хватало. А вот на одноколейном участке да, один попался. Еще и требовательно загудел, гад — все правильно, он-то шуровал согласно графику и не ожидал никого встретить. Зато на бронепоезде, которому еще так и не придумали названия, к подобному были готовы и ответили на гудок, пальнув из этой самой пушки.

Выстрелили очень удачно, аккурат в котел паровоза. И, как ни странно, именно благодаря серьезным разрушениям, произведенным снарядом, он не взорвался. Просто выбросил из своего чрева мощные потоки пара и сошел с рельсов, увлекая за собой платформы.

Они тогда остановились и осмотрели место крушения. В основном для того, чтобы проверить рельсы, мало ли, слетая с насыпи, вагоны запросто могли их повредить. Обошлось, хотя ничего страшного бы в любом случае не произошло, на такой случай впереди и сзади шли платформы, груженные рельсами, шпалами и необходимым для ремонта инструментом. Но все равно хорошо, что напрягаться не пришлось. Заодно посмотрели, что там было в разбитом эшелоне. Ничего интересного, кстати — везли покореженные танки, то ли на капитальный ремонт, то ли в переплавку. Эффектно они, кстати, выглядели — изорванные снарядами, обгоревшие… По всему выходило, что Красная армия отступает не просто так, а перемалывая вражескую технику. И капитально перемалывая. При эшелоне нашлось несколько немцев, но выжившим оказался всего один. Его милосердно пристрелили — с распоротым животом все равно долго не живут. Но более всего впечатление на Сергея произвел разбитый паровоз.