Чужие берега - Сергей Протасов Страница 25

Результат оказался молниеносным и оглушительным. Едва получив свои первые попадания, «японец» исчез в яркой вспышке, разметав обломки по всей гавани, и сразу ее почти полностью закрыло огромным облаком дыма, закручивавшимся внутрь себя и продолжавшим сеять обломки, поднимаясь в небо на темной клубящейся ноге с прожилками остатков пара. В этот момент докатился жуткий грохот. Все, кто это видел и слышал, невольно присели и замерли на доли секунды. А потом пришла и взрывная волна заметно качнувшая крейсер влево, хотя ее удар и пришелся с носовых углов.

Что она натворила в самой гавани – было просто ужасно. Несколько небольших судов, оказавшихся поблизости, этим ударом перевернуло или мгновенно раздавило. Даже большие стальные пароходы не выдержали его. Попадали трубы, мачты и грузовые стрелы. Надстройки, словно бумажные, смялись и порвались. Обшивка бортов лопнула, как гнилая парусина. Два ближайших соседа водоизмещением не менее пяти-шести тысяч тонн явно тонули. Стоявший в северном углу порта трехмачтовый барк сорвало с якоря и бросило на соседние пароходы, которые накрыло его рухнувшими мачтами. Всех остальных тоже встряхнуло до потери сознания, пообрывав якоря и швартовые концы, а кто был у причалов, наверняка приложило о стенку с последствиями разной степени тяжести. Ни одной крыши на ближайших постройках не уцелело.

Потрясенные увиденным, комендоры прекратили огонь. Только почти сразу возобновившийся обстрел из уходившего за корму слева Симоносеки вернул всех к реальности. Однако стрелять в пароходы больше не решались. Продолжая движение, «Жемчуг» скоро оказался прямо напротив гавани и рядом с мысом Мекари. Из-за поросших лесом возвышенностей на мысу и правее него взлетели вверх сразу несколько сигнальных ракет. Сначала дважды пачками по четыре-пять, а потом одна за другой. Это были явно не наши сигналы.

О них пытались сообщить по радио на пропавшие где-то за кормой и все еще не показавшиеся из-за Хикошимы броненосцы, но связи не было. Левицкий понимал, что в такой ситуации покидать воды между этими двумя портами нельзя. Японцы явно не смирятся с возможностью прохождения нашего флота сквозь весь пролив и всячески будут мешать. А остановить их в случае ухода «Жемчуга» пока было некому. Нужно, так сказать, передать эстафету из рук в руки.

Не имея возможности развернуться в узком канале, крейсер работал машинами на заднем ходу против течения. Это позволяло удерживать минимальную дистанцию до симоносекского рейда, одновременно контролируя гавань Модзи, в ожидании отряд Йессена. Все уцелевшие пушки изрядно поцарапанного эскадренного разведчика, способные бить влево, снова стреляли в гущу транспортов с максимальной частотой, хотя из-за начавшегося рыскания, вызванного напором воды в узком канале, уже не прицельно.

Главной целью было принудить экипажи к продолжению прерванной эвакуации. На пароходах что-то уже горело, иногда взрывалось, но не очень сильно. Судя по тому, что даже некоторые иностранцы начали разворачиваться назад к своим пароходам, повторения того, что случилось в Модзи, здесь никто не опасался.

Справа ситуация была совершенно другой. Стрелять не требовалось. И так все спешили добраться до берега. Нехватка спасательных средств никого не останавливала. Бросались вплавь со всем, что попадало под руку. Пожар на изувеченном паруснике быстро усиливался. Один из пароходов между ним и причальной линией заметно проседал. Видимо, имел большую течь в трюме. Некоторые из «перевертышей» постепенно также уходили под воду. Толчея волн на месте взрыва начала успокаиваться. Там постоянно всплывали какие-то обломки.

Плотный огонь из мелких калибров со стороны Симоносеки слабел, но зато проявили себя сразу две новые береговые батареи. Они располагались впереди по курсу на северном берегу восточного устья, выше пляжа Дан-но-Ура, прямо по оси пролива. Точно определить их позиции после первого залпа не удалось, но расстояние не превышало полутора-двух миль. Как обычно, японцы сразу накрыли свою цель, хотя попаданий и не добились. Судя по всплескам, стреляли четыре тяжелых и столько же среднекалиберных орудий.

«Жемчуг» оказался в чрезвычайно затруднительном положении. Он не мог двинуться вперед, пока Йессен не придет ему на смену и будет полностью контролировать рейды Симоносеки и Модзи вместе с каналом фарватера в пределах этих портов. И не мог сам вернуться в Симоносеки, увеличивая дистанцию до открывшихся фортов, так как маневрировать в узком проходе, идя задним ходом против течения, с его разнонаправленными потоками, весьма чувствительными в этой сужающейся части пролива, было очень сложно. Свернуть вправо и скрыться от обстрела за мысом Мекари, войдя в гавань Модзи, после того, что там произошло, просто не решались. Кто знает, сколько там у японцев еще пароходов с взрывчаткой?! Уж лучше перетерпеть пять минут. Все на крейсере надеялись, что дольше не придется.

Наконец в 06:45 наши малые броненосцы показались на юге из-за поворота пролива. На них сразу передали семафором, что в Симоносеки стоят вооруженные транспорты, а в Модзи, вполне возможно, имеются суда с взрывоопасным грузом. Один, предположительно вспомогательный крейсер-минзаг, уже взорвался.

Противоминные калибры обоих «адмиралов», оставшихся в передовой группе поддержки после прорыва японской обороны, немедленно присоединились к обстрелу. С «Жемчуга» видели, как японские и иностранные команды опять стали покидать свои теперь уже обреченные суда, но не все. Ответная стрельба не прекращалась. На броненосцы снова передали ратьером, что в портах есть транспорты под парами, чтобы там были готовы топить любого, кто снова полезет на фарватер, но разобрать, что сигналили в ответ, не смогли. Возможно, и Йессен не видел, что передавали с крейсера. Слишком много дыма было в проливе.

«Жемчуг» сильно раскачивало и мотало на курсе. Его с трудом удавалось удерживать в пределах фарватера. О точной стрельбе нечего было и думать, поэтому отвечать открывшимся впереди фортам даже не пытались, а с появлением отряда Йессена стрельбу вообще задробили, приступив к обслуживанию перегревшихся пушек. Осыпаемый снарядами, тонкошкурый быстроходный разведчик гордо молчал, дав «малый вперед» машинам и двинувшись вверх по проливу. С него снова начали мигать сигнальным фонарем, передавая на броненосцы береговой обороны координаты батарей и приметные ориентиры.

В течение последних нескольких минут вокруг вертящегося на пятаке, как уж на сковородке, русского крейсера упало около полусотни японских снарядов. Два из них достигли цели. Первый разорвался у многострадального шканечного орудия левого борта, разрушив палубу, повредив надстройки и вызвав небольшой пожар. К счастью, все неиспользованные снаряды оттуда уже успели растащить, и развороченные шкафчики кранцев первых выстрелов оказались пусты. Второй пробил правый борт под мостиком, прошел через жилую палубу и разорвался на настиле бронепалубы между дымоходами из первой и второй кочегарок правее диаметральной плоскости корабля. Дым от его разрыва втянуло в котельные отделения, но он не был таким удушливым, как при прежних попаданиях. Никто не отравился, и люди смогли остаться на своих постах, продолжая работать ^[8]. Осколками повредило вентиляционные шахты правого борта и один из вентиляторов, но главные механизмы не пострадали, и корабль сохранил ход.