Испытание вечностью - Виталий Храмов Страница 25

– Военно-полевой женой?

– А то! Теперь у них – тысячи детей, и они жаждут внуков.

– Твои родители? А Палыч – Берия? Медведица – агент?

– А то! До сих пор своему начальнику и командиру – Палычу – за чаем с плюшками про своего неугомонного мужа докладывает. Жалуется. Всё надеется, отправят его в отставку, дома засядет. Ща-аз! Батя вообще финт ушами выкинул – ушёл в нелегалы. Ищи его теперь, свищи! Пеки жданки.

– Ты меня поразил до глубины души, – сказала Маша.

Миша косо на неё посмотрел, покачал головой:

– Круто! «Поразил до глубины души». Надо запомнить. А я всё матом да матом. Ёмко, сочно эмоционально, но нецензурно. А ты – молодец! Так что, любовь моя, увольняться не обязательно. Но решай сама. Без работы не останешься. Гвардейск – особый город. Там всё иначе. И ты станешь – иной. И вот ещё. Возможен вариант, что на тебя будут давить, грубить. Не бойся, не тушуйся, не прогибайся, не ломайся. Помни, кто твой муж. Помни, что я, в одно лицо, могу голыми руками вырезать весь ваш отдел, всех ваших мосфильмовских глядей в штанах. Да и всё здание в одно лицо зачистить. Так быстро, что милиция приехать не успеет. И уйти без царапины, с тобой под мышкой. И нас не найдут. Это моя работа. И делаю я её – хорошо. Диверсантов моего уровня по всему миру – одной руки хватит пересчитать. Не забывай, что на тебе теперь метка. В тебе – метка. След Медведя. Ты теперь – Медвежонок. Стальной Медвежонок, Сталинский. Со всеми вытекающими правами и обязанностями. Приехали. Иди с богом! В семнадцать нуль-нуль я за тобой подъеду.

И он – уехал. И мир стал прежним. Обычным. Серым и расчётливым. Кончилась сказка. Лишь истома в лоне напоминала, что это – было. Что был это не сон.

И он был прав. Машу сразу вызвали на ковёр. Вызвали, но держат в «предбаннике». Было душно. Маша сняла ветровку, но увидев взгляды, надела обратно. Грудь её распирала эту эластичную футболку, что облегала, обтягивала. Истома в теле вызывала твердость, где не надо, притягивающую взгляды не только мужчин, но и коллег-женщин. Пришлось париться в ветровке. И только сейчас, после слов Маугли, девушка обратила внимание, что все её сослуживцы-мужчины были необыкновенно правильно сложены, актёрской внешности. Лебединое озеро!

Машу впустили в кабинет. Портрет Сталина и чёрная ленточка на нём – сбили Машу с нужного настроя. Она не могла отвести взгляда от этой чёрной ленты.

– Вижу, Иванова, что задание выполнено. Связь установлена. Ты ночевала в квартире № 78.

– Так точно. Ночевала. Связь установлена. С фигурантом номер семь – Кузьминым Михаилом, известным так же как Маугли.

– Какая связь?

– Половая, товарищ полковник.

– Даже так?

– Даже так. Сделал предложение руки и сердца.

– Даже так?

– Даже так. Зовёт с собой в Гвардейск. Знакомить с фигурантом номер два.

– А номер один?

– Не удалось установить местоположение. Маугли говорит, что сам не знает, где Медведь. И не узнает, пока у него, Михаила, не родятся два сына.

– Просто два ребёнка, Иванова. Не обязательно мальчики. Это не условие свидания. После рождения двух детей Медвежата погибают. Порой нелепыми смертями. Часто кусков не соберёшь. Как проклятие. Э! Иванова? Ты что? Тебе плохо?

– Да. Мне плохо. Я сутки провела на крыше, на жаре, следом под ливнем, прожарилась, затем переохладилась, потом работала с фигурантом. Ничего не ела всё это время. Разрешите идти?

– Да-да, иди. В письменной форме! Жду доклада. Все подробности! Что, как, когда – всё!

– Товарищ полковник, а пораньше можно уйти?

– Во сколько?

– В семнадцать.

– Наглеешь, Иванова! Только пришла – уже отпрашиваешься. Ладно, учитывая состояние… Доклад напишешь – свободна. Отдыхай. Молодец, кстати.

«Знаю», – мысленно ответила Маша и вышла.

В бюро – ажиотаж. Маша прислушалась. Обсуждаются кадровые перестановки в верхах власти. Кто ушёл, кого «ушли». Строятся гипотезы. Почему ушли, за что «ушли»? Ещё позавчера Маша бы активно прислушивалась, но сегодня находила эти обсуждения информации «достоверных источников» – смешными. Она лишь краем уха прикоснулась… Маша криво улыбнулась, вспомнив, чем она «прикоснулась» и к какому «достоверному источнику». Вспомнила сам «достоверный источник». Ей сразу стало опять жарко и некомфортно. Слова никак не складывались в предложения. Доклад не получался.

Чтобы отвлечься, опять стала слушать обсуждения коллег. Старая гвардия уходила. Молодых ещё «боевых наркомов» – уходили. Говорят, война кончилась. Надо жить по-новому. А эти «боевые наркомы», как работали во время войны – без выходных и круглые сутки, так в таком режиме и функционируют. И всех своих подчиненных заставляют так же круглосуточно пахать. А война – кончилась! Раз не понимают, что мир изменился, то пусть освобождают место!

Никто не понимал, зачем Медведь убил Сталина. Строились разные предположения. От безобидных – хотел помочь, но не смог, случайность, до крайне негативных – попытка Медведя узурпировать власть в стране. «Вон он каким оказался! А Сталин про таких и говорил – переродился!» – говорили. Никто не высказал, что Медведя подставили. Никто. Маша тоже молчала. Перед глазами стояло лицо Медведицы: «Раздавят – мокрого места не останется».

В голове Маши даже секунды сомнения не было в том, что Медведь – невиновен. Она верила в его кристально честный образ – и всё! Верила Маугли.

Маша резко отринула всю вновь устанавливаемую вертикаль власти, просто потому что эта власть – отринула её возлюбленного и его семью, его отца.

Это было неправильно – руководствоваться в таких серьёзных вопросах эмоциями, находясь в состоянии изменённого сознания, именуемого также влюблённостью. А надо было задаться вопросом – не может большинство ошибаться. Если весь народ, партия и правительство уверены, что Сталина убил именно Кузьмин, то так оно и есть! А все эти шитые белыми нитками записи, что показал ей егерь на сказочном экране, подделка. С их умением снимать кино – плёвое дело.

Только вот… Для чего подделывать? Чтобы убедить её? Её – одну? Проще её просто убить. Маугли это может. Если верить тем слухам, что ходят про Медведя, Маугли и егерей. Девушка ни секунды не сомневалась, что слова Маугли про быстрое убийство всех людей в этом здании – не пустая бравада. Эти и не такое могут! Егерям и оружие не нужно. Они сами оружие. Собственно, поэтому егеря и размещены в тайге, поближе к медведям, подальше от людей.

Маша должна была усомниться в версии своего любовника как комсомолка, но она не хотела. Она так сильно хотела верить Мише, его матери, Медведю! Она так хотела быть причастной к этому странному сообществу людей, в простонародье именуемому Медвежата! Она хотела, чтобы мир опять стал прекрасным, насыщенным и выпуклым, радужным и простым, умным и интересным, увлекательным, каким он был, когда Миша был рядом.