Заложник долга и чести - Владимир Сухинин Страница 25

— Учите меня, пожалуйста.

Девочка уселась рядом с ним и скрестила ноги. Он почувствовал исходящий от нее запах навоза и лорха. Но не на это обратил внимание, а на то, что смог различить запахи.

— Значит, слушай, — начала она свой рассказ. — Мы все рабы и, значит, существа низшие. Должны это знать и всегда помнить. Наш хозяин Гаржик Ардыгей. Богатый орк. Быть рабом у богатого и знатного орка лучше, чем у бедного. Поверь, я знаю, о чем говорю. Мы всегда сыты и в тепле. У других рабов дела обстоят куда как хуже. — Девочка рассуждала совсем по-взрослому. Было ей по виду лет двенадцать, тринадцать. — И голодают рабы, и бьют их сильно, — продолжала она. — Нас только заставляют работать. Бьют редко.

— Но сильно, — про себя подумал пленник, но промолчал.

— Хозяину должно оказывать самый большой почет. Делать быстро все, что он пожелает. Оркам в глаза смотреть нельзя, это для них вызов. Нужно уступать им всегда дорогу. Нельзя иметь оружие, ножи. Нельзя нападать на орка, или оказывать ему сопротивление. Нельзя жаловаться. Нельзя сидеть в его присутствии, если он не разрешит. Нельзя первым с ним заговорить. Нельзя… Перечисление чего нельзя длилось долго. Под размерный убаюкивающий голос «учительницы» он заснул.

Утром девочка исчезла. Женщина его накормила густым и жирным бульоном и дала запить гайратом.

— Как себя чувствуешь? — спросила она, осматривая его раны.

— Спасибо, уже лучше. А где можно сходить на двор? — Радзи-ила здорово поджимало и мочевой пузырь готов был лопнуть.

— Мы ходим на речку, но тебе ходить еще рано. — Она поднялась и вернулась с деревянной бадьей. — Вот, можешь облегчиться. Я потом вынесу.

Преодолевая стеснение и скованность, мальчик поднялся. Женщина поощрительно смотрела на него.

— Давай дуй, малыш.

— Вы не могли бы отвернуться, мне неудобно при вас.

— Запомни еще одно правило, мальчик, раб — это животное, он не может испытывать стеснение или не удобство. Давай дуй и привыкай, чем раньше ты вживешься в новую для себя жизнь, тем легче тебе будет. — Она задрала подол и спокойно справила малую нужду. — Вот, так надо, запоминай.

Пленник подошел к дурно пахнущей бадье и, сгорая от стыда, и, унижения, пересилил себя, с трудом облегчился. За ним внимательно наблюдала женщина.

— Может, еще и выживешь, и не попадешь к шаману на барабан, — произнесла она. — Станешь у гаржика производителем и будешь делать ему детей рабов на продажу. Наверное, и дочку мою оприходуешь. Но это даже лучше. У орков уд огромный, многие не выдерживают и от ран погибают, особенно девочки. А у тебя ничего, нормальный.

Женщина говорила о таинстве близости так свободно и спокойно, как если бы разговор шел о погоде. Пленник остался стоять, не в силах прийти в себя. А женщина встала, взяла вонючее ведро и унесла его. Ввернулась она через пол часа.

— Садись, учиться будем, — велела она.

Так прошел еще один день. Девочка не приходила, а учила его ее мать. Вечером женщина сообщила ему ужасную новость, испытание начнется с близости ее и его. А на все это будет смотреть хромой Башык.

— Я… не с… смогу, — прошептал, запинаясь он, и, не в силах поверить сказанному, отвел взгляд от лица женщины.

— Послушай меня, сынок, через меня прошло много рабов. Но я по меркам орков уже стара. Хотя мне чуть больше тридцати. Детей я не рожаю и работаю только прислугой у хромого Башыка. Раньше была у него наложницей, потом он меня выгнал. И теперь я учу новых рабов. Если ты откажешься выполнять приказ Башыка, то меня отдадут на мучения шаману. Лучше тебе не видеть, что он делает с жертвами. Они кричат от боли семь кругов, а потом их шкура сушится на ветру. Тебя сначала заставят смотреть, как будут сдирать с меня кожу. А потом снова будут бить, и ты все равно сломаешься. Вот скажи, ты что-то умеешь делать? Сдирать шкуры? Нет? А делать доспехи? Тоже нет? А ковать оружие? — мальчик отрицательно покачал головой.

— Может, ты гончар? Нет. Тогда можешь лечить больных животных? Снова нет?

— Ты ничего не умеешь, но у тебя одно хорошее качество — ты снежный эльфар. А метисы дорого стоят на рынке рабов. Так что, ты будешь производителем. На твоем месте надо радоваться. Тебя будут кормить, не будут заставлять работать. У тебя будет много женщин. Поверь мне, мальчик, это мечта всех рабов. И не беспокойся, я сделаю все сама, ты только не сопротивляйся, — она по-матерински улыбнулась. — Ну так что, ты готов?

Радзи-ил, посидев в задумчивости, мрачно кивнул в знак согласия. Может быть, если бы не такое суровое наказания для женщины, что заботилась о нем, он бы посопротивлялся, в надежде, что его убьют первым. Почему-то ему в голову не приходили мысли о самоубийстве, но об этом он сейчас не думал. На него все больше находило состояние тупого безразличия к своей судьбе. Ночью он не спал. Мысль, что ему нужно будет возлечь с человеческой женщиной, сначала казалась ему ужасной. Потом он свыкся с этой мыслью. Его перестали мучить мысли, что она грязная и плохо пахнет. Хотя запах от нее шел еще тот. Бараньего жира и кислых кож. Навоза и молока лорхов. Платье женщины было рваное. Она на ночь его снимала и ходила без тени стеснения голой. Он видел ее отвисшие большие груди, дряблый выпирающий живот, длинные худые ноги, и она не вызывала у него никаких чувств, кроме омерзения. Человеческие женщины, которых про себя эльфары называли самки, разительно отличались от красивых снежных эльфарок. Но и это чувство брезгливости скоро ушло. Под утро он сумел забыться коротким сном. Разбудила его женщина. На это раз она была в другом платье, чистом и похожим на истрепанный наряд благородной дамы. Пахло от нее полевыми травами, в волосы были вплетены полевые цветы.

— Вот попей. Это укрепит твое тело и дух, — сказала она и протянула ему чашу ароматного звара.

Радзи-ил выпил и почувствовал себя лучше. Прошла ноющая боль в спине, в голове как-то стало легко и он блаженно улыбнулся. Он видел улыбку женщины, и она ему нравилась.

— Одевайся, я постирала и заштопала твои вещи, — приказала строго женщина, — скоро придет Башык.

И точно, не успел он надеть начищенные сапоги, как полог шатра откинулся и вошел хромой орк. Женщина мгновенно поклонилась и уставилась в пол. Тоже самое, но немного замешкавшись, сделал пленник.

— Хорошо, — произнес гортанно орк, — я вижу, что чему-то тебя, раб, научили. — Он остался стоять в проходе. — Подними голову и отвечай. Что ты умеешь делать?

Пленник выпрямился и, рассматривая носки своих сапог, тихо ответил.

— Могу быть разведчиком, управлять отрядом. Командовать. Знаю письмо и счет.

Орк схватился за бока и расхохотался.

— Хо-хо. Охо-хо. Командовать! Ну, насмешил. Письмо и счет? Какие-то вы, эльфары, глупые и бесполезные. Счет баранов умеет вести и пастух, и козопас. И чем тогда вы лучше? Еще что умеешь? Ковать оружие? Делать доспехи? Может, ты гончарное дело знаешь или лекарь?