Манускрипт - Геннадий Марченко Страница 25

— Думал, и не раз, — почти что искренне вздохнул я. — Но как вы это себе представляете? По телефону не позвонишь. Отправить письмо? Письма из других стран в СССР подвергаются перлюстрации, это, получается, я и себя подставлю, и её. Так что приходится жить воспоминаниями.

— Но эти четыре года верность вы ей точно не хранили, — осклабился Гувер. — Впрочем, это ваше личное дело. Но как вы умудрились сбежать? Насколько я знаю, такие случаи единичны, тем более в северных лагерях СССР, где в лесах могут выживать только дикие звери. Или вы бежали летом?

— Нет, бежал в самый разгар зимы. Сначала на аэросанях, затем пешком… Мог замёрзнуть в снегах, но встретил охотника, в зимнем домике которого и прожил до весны, А там уже снова пешком в Архангельск, где пробрался на борт американского сухогруза. Прятался в трюме, потом всё же пришлось выбираться наверх. Капитан Уолкер отнёсся ко мне по-человечески, не только доставил в Нью-Йорк, но и дал рекомендательное письмо для своего друга мистера Лейбовица. Я всё-таки попрошу вас не слишком уж давить на старого моряка.

— Многое будет зависеть от вашего дальнейшего поведения. А история получается занятная. Вам впору снимать фильм по собственной биографии. Не возникало ещё такого желания?

— Почему же, возникало. Правда, останавливало то, что фильм могли увидеть в СССР или здесь, к примеру, люди из советского посольства. Сопоставят факты и проявят к моей персоне излишнее внимание, а там, чего доброго, поймут, что автор фильма и есть тот самый сбежавший заключённый. Потребуют моей выдачи, американским властям придётся либо согласиться на их требования, либо предоставить мне статус политического беженца, тем самым спровоцировав международный скандал. Оно нам всем надо? К тому же пример Троцкого подтверждает, что устранить человека можно и в другой стране.

— Что ж, логично. Да вот только если девять из десяти на вашем месте вели бы себя тихо, никуда не высовываясь, то вы, мистер Бёрд, напротив, развили весьма бурную деятельность. Кстати, почему именно Бёрд?

Пришлось ему объяснять про особенности перевода.

— И в самом деле, — хмыкнул Гувер, — Бёрд в данном случае — один из лучших вариантов. И всё же, возвращаясь к вашей бурной и зачастую противоправной деятельности на территории Соединённых Штатов Америки… Вы по жизни такой неугомонный?

Вот же любопытный! Так я ему и рассказал, ради чего эти четыре года рвал задницу, стараясь заработать капитал и создать свою, пусть пока и небольшую, медиаимперию.

— Да уж, наградила меня природа неусидчивым характером, — с виноватой улыбкой развёл я руки в стороны. — Ничего не могу с собой поделать, за то и страдаю.

— Ну, не стоит так переживать. Если бы не ваш характер — мы бы не увидели тех фильмов, к которым вы имели самое непосредственное отношение, а компания братьев Уорнеров не получила бы своих «Оскаров». Джек Уорнер даже поспособствовал получению вами американского гражданства.

— Вы и это знаете!

— Обижаете, мистер Бёрд, — не удержался от улыбки Гувер. — Мне многое о вас известно, мои люди не зря едят свой хлеб… Кстати, кем вы были в СССР?

— Кем я только не был! И творчеством занимался, и тяжёлым физическим трудом. Последнее место работы — докер в порту. Впрочем, какое это имеет отношение к нашему разговору?

— Действительно, никакого, просто я удовлетворил своё любопытство… Одним словом, вы всесторонне развитый человек. А знаете, что меня едва ли не больше всего удивляет? Вы пострадали от сталинского режима, однако при этом всячески агитируете американцев помогать коммунистам. Как такое возможно?

— Одна маленькая, но существенная деталь, мистер Гувер, если позволите… Помогать не коммунистам, а русским людям. Тем самым, которые страдают и от комми, как у вас говорят, а теперь ещё и от немецких фашистов. Тут уж, как ни крути, а я русским родился и русским остаюсь, а потому не могу равнодушно смотреть на то, как гитлеровская армия уничтожает мой народ, и не исключено, что и моих близких, оставшихся на Родине. И разве плохо, если Советский Союз и Соединённые Штаты объединят свои усилия в борьбе с общим врагом? Врагом, угрожающим одним свои существованием всему прогрессивному человечеству, всей мировой цивилизации. Америка сейчас сражается с японцами, но все мы прекрасно знаем, что джапы — союзники немцев, а значит, у русских с американцами общие враги, и наши страны должны друг друга поддерживать в это сложное и страшное время. Не так ли, джентльмены?

Мой патетический спич, надеюсь, был воспринят директором ФБР и его замом с пониманием. Во всяком случае, оба согласно кивали, когда я взывал к чести и совести американцев.

— Всё верно, у нас общие враги, и хотим мы того или нет, но нам придётся объединиться. Впрочем, сейчас не об этом. Мы к вам, собственно говоря, явились по другому вопросу.

Ни поза, ни мимика Гувера ничуть не изменились, однако атмосфера в помещении неуловимо изменилась. Сразу стало понятно, что всё, до этого сказанное, было лишь прелюдией.

— Мистер Бёрд, несмотря на все ваши деяния, я допускаю, что закон вы преступали в какой-то мере в силу жизненных обстоятельств, являясь при этом неплохим в общем-то человеком. По крайней мере, сейчас вы ведёте жизнь, вполне укладывающуюся в рамки закона, исправно платите налоги, даже подарили Вегасу школу. Я видел её, неплохая школа, такая сделала бы честь и более серьёзному городу. Да и для военного ведомства выполняете кое-какие заказы. Это не говоря уже о массе неожиданных и рискованных на первых взгляд, но на самом деле прибыльных предприятий. Я думаю, что вы готовы и дальше приносить пользу своей новой Родине. Не так ли, мистер Бёрд?

— Конечно, мистер Гувер, Америка стала моим домом, а все нормальные люди хотят сделать свой дом как можно лучше, — подобострастно заявил я.

— Я рад, что мы понимаем друг друга. А раз вы хотите, чтобы наш общий дом стал чуточку лучше, то наверняка не откажетесь выполнять для нас кое-какие поручения?

Он произнёс эту фразу скорее утвердительно, чем с вопросительной интонацией, но я всё же не мог не поинтересоваться:

— Наверное, я для вас весьма важная шишка, если меня вербует лично директор ФБР, да, мистер Гувер? Что ж, приятно это сознавать… А могу я узнать, какого рода поручения вы собираетесь мне давать?

— Сначала я хотел бы получить от вас принципиальное согласие.

— Вот даже как… А что, если я откажусь с вами сотрудничать?

— Клайд, — обернулся он к своему помощнику, — ордер на задержание нашего друга всё ещё у тебя? Дай-ка его сюда.

Гувер взял у Толсона свёрнутый вчетверо лист бумаги, поднялся, подошёл к моему креслу и развернул документ прямо перед моим носом.

— Как видите, я вас не обманываю, мистер Бёрд. Ордер за подписью генерального прокурора Соединённых Штатов Фрэнсиса Биддла. Он тоже в курсе вашей биографии, во всяком случае, интересующей закон части. Хотите, я обрисую ваши перспективы на ближайшее будущее, если вы продолжите играть в героя и нам придётся этой бумагой воспользоваться?