Бунтарь. За вольную волю! - Юрий Корчевский Страница 25

– М-да! – протянул Андрей. – Муром-то на месте, да тебя в нём нет. Мне-то указ Скопина-Шуйского был – идти на Муром, а опосля на Владимир.

– И я с тобой, если позволишь.

– Не начальник я тебе, запретить не могу. Вот что. Ты Муром знаешь?

– Не был никогда.

– Тогда так. Возьмём город, ты охочих людей в ополчение собирай да к моему войску присоединяйся. Врагов государства на обоих хватит. А стрельцы, если и были в Муроме, на сторону самозванца переметнулись.

– Купец говорит – сотня поляков в Муроме и две сотни боярских детей.

– Одолеем!

Похоже, Алябьев в победе не сомневался.

– Засекин, ты за войском езжай, перед обозом!

И усмехнулся. Конечно, настоящий воевода верхами должен ехать, а не в возке. Но у Михаила людей не хватает, а возок бросить, куда походный сундучок девать? На лошади его не пристроишь. Место в конце воинской колонны не самое почётное, но Михаил пилюлю проглотил. Не проявил он себя пока как воевода. Когда колонна всадников прошла, пристроился на возке позади неё, за ним оба его парня, а уж потом обоз. В обозе провизия, огненный припас и пушки, а ещё лечцы, как без них в бой? Временами всадники от обоза отрывались, и обоз догонял их на привале. Но за два дня до Мурома добрались. Вечер уже, по темноте обычно города не штурмуют. Расположились в небольшой деревушке. Семь изб всего, воинство шатры расставило, хоть и март, но ночи ещё морозные, в открытом поле ночевать неуютно. Утром караульные со стен города воинство Алябьева заметили, сразу забегали, в городе тревога поднялась. Отряд самозванца и поляки предположить не могли, что у Шуйского сил хватит отдалённые города освобождать. Полагали – со дня на день известие о падении Москвы придёт.

Воевода Алябьев конно и с сотниками в сопровождающих поближе к Мурому поехал. Сейчас бы это действо рекогносцировкой назвали. Посмотреть надобно, есть ли пушки да в каком состоянии ворота, как получше подобраться. Муром на берегу Оки, к нему четыре дороги подходят – от Владимира, Касимова, Гороховца и Нижнего. И городских ворот соответственно четыре. Ворота – всегда самое уязвимое место в обороне города. Каменные стены конницей штурмовать бессмысленно из-за потерь. Да и попробуй ещё к стенам подъехать из-за глубокого снега. За Андреем и сотниками и Михаил поехал, не на возке, верхом. После осмотра города с безопасного расстояния, метров с двухсот, чтобы ни стрела не долетела, ни пуля из пищали, Алябьев предложил:

– За ночь засеки из брёвен на дороги поставим, под их прикрытием пушки. С рассветом ворота ядрами разобьём и на штурм.

Предложение разумное, только свободно пушки доставить можно по единственной дороге – со стороны Касимова. Рядом с городскими стенами их не повезёшь, значит, объезды искать надо. Тут же лазутчики конные отправились. Ратники деревья рубить принялись. Михаил же решил ночью к городу со стороны реки подобраться. Там пристань, понятно – зимой не действующая, но к ней выходы быть должны. В городе колодцы есть, питьевой воды хватает. Но бабы для стирки белья к прорубям выходят. Небольшие калитки, да обязательно в стенах будут. Войско туда не прорвётся, и пушки туда подтащить проблемно, берег крутой, а двоим-троим попробовать пройти можно.

Войско Алябьева активно готовиться к штурму начало. Рубили брёвна для засек, делали лестницы. Михаил же с парнями поговорил, предложил к городу наведаться.

– Рискованно, – покачал головой Афанасий. Но я согласен. Куда ты, туда и я.

– Я тоже, – кивнул Кир.

Михаил в обозе казначея нашёл, представился, под его честное слово походный сундучок оставил. Как стемнело, вышли на лёд, в сторону города направились. Афанасий заранее длинную ветку срезал, остругал и теперь путь ею прощупывал. Если впереди полынья от подводных ключей или промоина, на ней лёд может быть тонким, человека вес не выдержит. В зимней одежде и при оружии шансов выбраться мало. Да ещё течение быстрое, под лёд затянет. До пристани добрались без происшествий. На берегу крутом ступеньки вырублены, нависшие стены мрачно темнеют.

– Парни, теперь тихо, никаких разговоров.

В ночи разговор далеко разносится. К тому же наверняка редкие караулы, но быть должны. Не штурмуют со стороны реки, но грамотный воевода хоть один-два караула всё равно поставит. Боярские дети – вовсе не дети, воины опытные, их Михаил остерегался, видел в бою. Осторожно поднялись, пошли вдоль стены. Периодически останавливались, прислушивались. Один выход – низкая калитка в стене напротив ступеней. Низкая не потому, что материала жалко. Сделай неприятель попытку пройти, обязательно согнуться надо, шею под удар меча или сабли подставить. В крепостях либо монастырях все двери такие, для удобной защиты сделаны. Вовсе не дураки наши предки были. Только заперта калитка. И вторая тоже, и третья. Причём маленькие дверцы дубовые, плечом не выбьешь. Для тарана места нет, а и начни бить, сверху, со стены, кипяточком плеснут либо стрелы пускать зачнут. Вдруг голос тихий сверху:

– Кто бродит?

Вся троица замерла. Обнаружены! Сейчас бы на пятую точку и по склону съезжать, как в детстве. Но Михаил помедлил. Если бы это караул был, крикнули громко, привлекая внимание других караулов. А здесь человек тихо говорит.

– А ты кто такой?

Михаил ладони рупором сложил, чтобы звук в стороны не разносился.

– Горожанин я, – было ответом.

– Помочь хочешь?

– Смотря в чём. И кому?

– Войску царскому. Ворота открыть либо калитку.

– У ворот охрана, не подпустят. А калитку можно. Когда?

– Как пушки палить начнут, так и действуй.

– Лады.

Человек на стене замолк и исчез. Караул спугнул?

– За мной!

Михаил присел на пятую точку и вниз скатился. Склон дети укатали до льда, а может, специально водой поливали, покататься. Все трое внизу моментом оказались. Таким же путём, по льду, прощупывая путь вешкой, до лагеря Алябьева добрались. Михаил сразу к воеводе. Время ночное, судя по звукам – скоро первые петухи закричат, часа три ночи. Воевода не спал, от его шатра сотники расходились. Видимо, давал последние наставления перед атакой. Михаил испросил разрешения войти.

– Заходи.

Михаил рассказал о вылазке к Мурому, о неизвестном горожанине.

– Помочь, говоришь, хочет? А не ловушка? Сам посуди, чего мужику, если он не караульный, на стене городской ночью делать? А если бы его поймали?

Действительно, Михаил не задавал себе такие вопросы. Выходит, не дорос до воеводы. Досадно на себя стало.

– А ты чего от меня хотел? – спросил воевода.

– Дай десяток ратников.

– Не дам, погубишь.

– А когда пушки стрелять начнут?

– Как рассветёт, им цель видеть надо.

Михаил повернулся уходить. На нет и суда нет.