Спецназ Великого князя - Юрий Корчевский Страница 25

– Обыскать дом! Бумаги с записями, ценности искать и мне доставить.

В избу вошли, тишина. Неуж без семьи жил хозяин? Фёдор за стол в трапезной сел. Изба пятистенка, большая, но осмотрели всё быстро и тщательно, включая подпол. На стол Фёдору мешочек с деньгами положили и бумаги.

– Надворные постройки вчетвером, двое на чердак! – распорядился Фёдор.

Деньги из мешка на пятнадцать равных кучек разложил. Десятник от трофеев вдвое больше рядового стрельца имеет, а сотник впятеро. Свою долю Фёдор в мошну сгрёб. Всё же прибыток к жалованью, а хозяину деньги уже не нужны. Коли их в казну сдать, могут исчезнуть бесследно. Стрельцы жизнью рисковали, здоровьем, а приберёт какой-нибудь чин из приказа. Несправедливо. Бумаги Фёдор читать не стал, не его дело, специальные людишки на то есть, пыточных дел мастера. Стрельцы вернулись с пустыми руками.

– Нет ничего, сотник!

– Берите по кучке и держите язык за зубами, – предупредил Фёдор.

Деньги сгребли быстро. Почти все женаты, деньги всегда потребны, на одежонку деткам, избу подправить, жёнке подарок, да хоть платок.

Фёдор с ратниками в городскую тюрьму пошёл, надо известить о смерти новгородца.

– Ты бы хоть голову принёс, что ли! – поморщился писарь, вычёркивая фамилию уби-того.

– Оторви задницу и сам сходи, коли убедиться хочешь, – разозлился Фёдор. – Двое моих воинов ранены были, пока ты в тепле сидел. Или пошли кого-нибудь проверить, трупы во дворе лежат, все пятеро.

– Пятеро? А фамилии?

Писарь за гусиное перо схватился.

– Сдурел, что ли? Они на нас напали, да с оружием. Я должен был фамилии спросить или отбиваться? Не знаю фамилий, спросите соседей, наверняка их знают.

– Ладно, – поморщился писарь. – Вот тебе ещё адресок на сегодня. Доставишь – и свободен. На сегодня!

Писарь поднял указательный палец, измазанный чернилами. Сунул Фёдору бумажку, где фамилия нацарапана и адрес. Фёдор прочитал.

– А где это – Никитская?

– Почём мне знать? Я в Новгороде сам третий день, – пожал плечами писарь.

Делать нечего, Фёдор – человек государев, как и писарь. Разузнав у прохожих, десяток пошёл по адресу. Поблуждали маленько, город-то незнакомый, да не все улицы прямые. Постучали в калитку. За забором дом каменный, не изба, хоть и один этаж. На стук служанка подошла, дрожащим от страха и волнения голосом спросила:

– Кого наддать?

– Хозяина.

– В нетях он, – после запинки ответила женщина.

– Открывай, проверим.

– Не могу, хозяин отворять никому не велел.

– Не откроешь, выломаем, а тебя в наказание за лжу в поруб бросим.

– Ох ты, беда какая!

Женщина калитку отворила, в сторону отошла. Фёдор распорядился:

– Ты и ты – на задний двор. А ты, Захарий, постой у калитки. Кто зайти схочет – пускай, но обратно только после беседы со мной.

И прислуге:

– Веди!

Сам Фёдор в трапезной уселся, затинщики по дому разошлись. Велик дом, комнат с десяток. Один из стрельцов вернулся быстро.

– Одна дверь заперта. На вид добротная. Что делать?

– А выбей окно и загляни.

Стрелец в сени выбежал, бросив двери открытыми, оттуда во двор. Послышался хруст и треск, звон стекла. Стекло – товар дорогой и редкий, заморский. Даже в богатых домах зачастую вместо стёкол слюдяные пластинки стояли. Буквально через пару минут стрелец прибежал:

– Есть в комнате кто-то. Не видел я, но движение слышал. Оконце-то маленькое, только голову просунуть.

– Обогоди маленько. Сейчас парни дом досмотрят, потеху устроим.

В остальных комнатах никого, как и на чердаке и в подвале. Не забыли и про поварню. Фёдор туда сам зашёл. На полотенце щедро маслом конопляным плеснул, во двор вышел.

– Вы двое – к дверям комнаты.

А сам кремнем о кресало, полотенце поджёг. Чадным пламенем тряпка занялась. Фёдор в комнату её забросил. Кто-то из затинщиков испуганно спросил:

– А ну как дом займётся? Весь город выгорит, как в Пскове.

– Дом-то каменный, пустая твоя башка. Если и выгорит, так одна комната.

Из окна дым пошёл, сначала едва-едва, потом повалил. В комнате кто-то надсадно кашлять начал. Фёдор в оконце кричит:

– Лучше дверь отопри и выйди, целым останешься.

Кашель сильнее и сильнее, потом крик:

– Выхожу, оружия нет у меня.

Стук двери, возня. Стрельцы, оставшиеся в коридоре, вывели связанного мужчину. Мал, толст, как колобок.

– Пойди-ка Захарий, тряпку из комнаты во двор выброси, а то всю комнату задымит, прокоптит.

– Да нам-то что?

– Э, брат, Иван Васильевич бояр, да знатных людей, да заговорщиков из города выселит. Кого казнят, а кого за Муром. А жильё-то нашим, московским служилым людям достанется. Приведётся – и тебе.

– Ох ты же!

Вскоре исходящая вонючим дымом тряпка вылетела в окно. Фёдор тлеющую тряпку сапогом затоптал, прислуге наказал:

– За домом присматривай, не то спросят строго!

Задержанного сдали писарю и приставам, отправились отдыхать. А утром тревога, всех подняли.

– Государь приказал полку в Москву возвращаться.

Оказалось, государь уже сам в столицу вы-ехал, получив с гонцом известия о мятеже братьев. Царь Иван ожидал подобного известия и опасался.

Архиепископ Феофил был отправлен в Москву, а выезжая из Новгорода, государь забрал с собой богатую церковную казну.

Распря между братьями шла давно. Особенно не жаловал Ивана удельный князь Андрей Большой Углицкий, который склонил на свою сторону Бориса Волоцкого.

После смерти отца, Великого князя Василия II Васильевича Тёмного, его третий сын получил в удел Углич, Бежецкий верх и Звенигород. После смерти ещё одного брата, Юрия Васильевича, Великий князь московский Иван, пользуясь тем, что младший брат не оставил завещания, прибрал себе в княжество города Юрия – Дмитров, Серпухов и Можайск. Другим братьям собирание земель Иваном не по-нравилось, каждый считал себя равным Ивану по праву рождения. Но мало кто из братьев радел за всю Русь.

Вместе Андрей и Борис заключили тайный союз с Казимиром, королём польским и великим князем литовским, злоумышляя против Ивана, не послушав уговоров матери.

Братья, объединив свои полки, с двадцатью тысячами ратников двинулись к Ржеву, потом повернули к Пскову. Иван послал к братьям из Москвы епископа Вассиана Ростовского для переговоров. Братья, чтобы тянуть время, направили в Москву своих бояр для обсуждения условий. Иван предлагал хорошие условия для перемирия. Например, князю Андрею города Алексин и Калугу. Андрей предложение отклонил. Иван был в сложной ситуации. Он получил сведения, что Казимир хочет напасть на новгородские земли. Шевелился Ливонский орден, да ещё и Менгли-Гирей прислал с гонцами неприятные известия, что хан ордынский Ахмат собирает войско для похода на Русь. Иван рассчитывал на полки братьев в противостоянии с Ордой, а братья предали. Пока шли переговоры, которые бояре Андрея и Бориса затягивали намеренно, братья поехали в Псков просить союза против Ивана. Псков всегда принимал у себя недовольных московской властью, но ситуация изменилась, псковичи ноне союзники. И Псков братьям отказал. Братья велели опустошить псковские земли. Ратники братьев грабили и убивали, оскверняли жён и девок, действовали жестоко, как на землях неприятеля. Псков собрал двести рублей серебром, откупился от братьев. На время Андрей и Борис утихомирились.