Проклятие иеремитов - Игорь Масленков Страница 25

– Какая великая беда обрушилась на Тамарвалд? Разве мало того, что ныне всякий возненавидел ближнего? Вы направляетесь в армейский лазарет?

– Говорят, войска Западных королевств напали на Редглейд, краснорожие изводят народ… Но не в полевой госпиталь лежит наша дорога, не к постели умирающего бардалга, а в столицу. В день божьего гнева все лекари спешат именно туда. Новое бедствие свалилось на наши головы.

– Да какое же?

– Явилась к нам Чёрная дева! Чума!

– Чума? – переспросила Кайдлтхэ. – Вот так новость!

Неожиданное известие ошеломило Алексея. Вновь всё рушилось и летело под откос. Как теперь пробраться в город? Следопыт вовсе не собирался попусту рисковать жизнью и лезть в пасть смерти. О состоянии имперской медицины он не строил иллюзий. В памяти вставали смутные истории о страшных эпидемиях Средневековья. Одна из них выкосила треть населения Европы. Да и на Руси случались подобные бедствия. Но Кайдлтхэ не напугана. Может, у д’айдрэ есть действенное средство против болезни?

– Да, светлая госпожа, чума. И нас, как самых известных лекарей Скрета, вызвали в столицу. Не безвозмездно, конечно.

– Как же вы собираетесь побороть заразу?

– На сей счёт у нас с коллегой Стигминусом вышел учёный спор. Он советует использовать молоко и кожу лягушки остромордой, а я настаиваю на каутеризации ^[12], попросту говоря, прижигании язв. Осмелюсь набраться дерзости и спросить мнения вашей светлой милости.

– Вы упомянули сочинение Настфарда Скретского и наверняка знаете, что Моридор не поощряет вмешательство в жизнь гойхэ. Нарушители подвергаются суровому наказанию.

– Да, конечно, конечно, – потерянно произнёс лекарь. – Но я думал…

– На мой взгляд, ваш метод куда лучше способствует излечению.

– Вы так считаете? – оживился доморощенный врач. – Спасибо, я польщён. Слыхали, коллега Стигминус?

– Погодите, мэтр Дагал! Вы забываете, что при чуме после контаминации ^[13] злокачественная субстанция быстро проникает во все внутренние среды и ликворы тела. Ваш же метод подобен срезанию побегов при оставлении кореньев сорняка в благодатной почве. А в своих экспериментах я убедительно продемонстрировал полную эрадикацию ^[14] болезнетворных миазмов на фоне применения молока, лучше всего, конечно, лунного тельца! – с полоборота завёлся второй знахарь. – Безусловно, кожа лягушки узкомордой в данном случае менее эффективна, но я надеюсь в самое ближайшее время получить высококонцентрированную вытяжку для внутреннего употребления.

– Нет, коллега, вы заблуждаетесь! Только железо высоких температур способно доставить субстанции стихии огня во все ликворы ^[15] и флегмы ^[16]! Кстати, о молоке. Как-то у меня возникла мысль бросать больных в чан с кипящим молоком. Увы, сия декрипитация ^[17] имеет существенный недостаток – исходы лечения обычно неблагоприятны, зато от лимфы подвергшихся кипячению более никто не заражается, а значит, эрадикация достигается. Это ещё раз доказывает правоту моего подхода. К сожалению, то, что полезно в горном деле и алхимии, не всегда подходит к решению медицинских задач.

– Можно попробовать клизму с порошком синей глины, диспергированным ^[18] в воде в соотношении один к трём, – предложил поборник молочной теории.

– Ну почему сразу клизму? – возразил Дагал. – Тут случай серьёзный, требуется радикальное воздействие.

– Некоторые авторы советуют употреблять настойку корня кровохлёбки. На худой конец пойдут и зубы дракона толчёные в виде линимента ^[19], – не сдавался Стигминус.

– Да где вы нынче возьмёте зубы дракона? Кругом одни подделки! Торговцы непременно вас надуют и подсунут кости коровьи перемолотые!

– Погодите, господа! – прервала диспут Кайдлтхэ, едва сдерживая смех. – Мы провели много дней в разъездах по частным делам, и оттого совершенно не посвящены в подробности. Откуда пришла чума, как появилась болезнь в городе?

– О том доподлинно никто ничего не знает, – взялся за объяснения поборник калёного железа. – И наука безмолвствует. Робкие попытки учёных найти ответ терпят крах. Однако я могу рассказать, что знаю относительно данной истории. Но, прошу заметить, моё повествование основывается не на точных сведениях, а по большей части на слухах и вымыслах невежественной толпы. Гонцы и просители не обременены премудростями, и нам с коллегой пришлось довольствоваться обрывками вестей из столицы. Всё началось вскоре после того, как горожане провозгласили триумвират и отстранили имперских чиновников от управления. Также не следует забывать о нашествии ромедерских беженцев. Возможно, кто-то из них контактировал с представителями кочевого племени мамалуев и был контаминирован злокачественными миазмами. Как нам ведомо, в южных степях господствует благоприятный климат для распространения всяческих болезней.

– Говорят, в столице перестали убирать навоз с улиц, – вставила Кайдлтхэ.

– Более того, разогнали имперские службы, ответственные за чистку водостоков. Город утопает в нечистотах!

– Возможно, в том и кроется причина? – робко предположила д’айдрэ.

– Возможно. Однако, на наш взгляд, грязь сама по себе не является источником заразы. Наверняка вы спросите: а что же новые власти? Они до сих пор не могут принять решение. Одни ратуют за то, чтобы закрыть город, другие, наоборот, требуют разогнать жителей по окрестным деревням и тогда, по их мнению, болезнетворные семена, не найдя благотворного для произрастания субстрата, сами по себе элиминируются ^[20], хворь ослабнет и пойдёт на спад. В этих препирательствах иногда доходило до драк, но воз, как и навоз, простите, и ныне там. Чернь ропщет. Запахло бунтом. Теперь уже кое-кто требует свержения триумвирата. Обыватели повалили в храмы, проявляя чудеса набожности, кои ранее случались крайне редко. Но боги отвернулись от грешников. Тогда отчаявшиеся возопили к Властелину, да только его жрецы-иеремиты утверждали, что чума послана в наказание за отступничество и будет собирать скорбный урожай до тех пор, пока все не обратятся в новую веру. Меж тем горожане мрут как мухи, течение болезни всё чаще фульминантное ^[21], число неблагоприятных исходов растёт день ото дня. Мертвецов не успевают хоронить, кучи трупов сжигают прямо на улицах. Так поступают и с домами зачумлённых. В этом я вижу большой плюс, поскольку такая практика соответствует моей концепции, согласно которой чумные испарения суть порождения стихии воды. А вода, как известно, боится огня.