Три фальшивых цветка Нереальности - Григорий Неделько Страница 25

– Я тебе звякну на недельке. Не скучай.

Я закурил и вышел из дома.

С одной стороны, дело начало проясняться. А с другой, то, что я узнал, только больше его запутывало. Как нам поступить? У нас на руках слишком мало данных, чтобы кого-то в чём-то обвинить. Но нельзя же сидеть сложа руки… Хотя, когда не участвую в расследованиях, я люблю этим заниматься.

Надо поговорить с Вельзом.

Я разблокировал «коня». Прыгнул в него, задал маршрут и включил автопилот. Потом вынул фон и позвонил Вельзевулу.

Никто не ответил.

Я помнил, чем всё закончилось в прошлый раз. Я хотел выключить автопилот и рвануть в универ. Нет, стоп. Вельзевул и Колбинсон вооружены. Дьявол умеет обращаться с оружием, он побывал со мной во многих передрягах и сумеет постоять за себя. Но как быть с профом? От результатов его исследований зависит исход дела…

Я барабанил пальцами по дверце.

Может, Вельзу всего-навсего захотелось в туалет.

Но как быть с Эльтианой? От неё я могу получить инфу, которая стронет расследование с мёртвой точки. Я рискую потерять очень ценного свидетеля. А если у Вельза с Колбинсоном неприятности, они сами с ними справятся. Надеюсь.

Я взял под свой контроль регулятор скорости и выкрутил его на максимум.

– Поднажми, малыш.

Можно было воспользоваться переносчиком, но в час пик такие очереди…

«Конь» встал на дыбы и, высекая искры, полетел вперёд. Порой мне действительно казалось, что он вот-вот оторвётся от земли и воспарит под облака.

Я откинулся на спинку сиденья и размышлял.

Милашка горничная, преодолев чудовищный испуг, сказала, что сразу после исчезновения Найза какие-то вояки завалились в особняк. Дом был под надёжной охраной, но это не помешало солдатам ворваться в него и рыскать, и обыскивать, и допрашивать. Они носились, как стадо разгневанных крушиттеров.

Моя полногрудая горничная жутко испугалась и не запомнила ни слова из того, что они говорили. Ей всё происходящее казалось каким-то странным и страшным сном. Смазанные фигуры то ли перетекали, то ли перемещались по дому, который вдруг покосился, осел и разжижился. Белые, растянутые на многие метры силуэты. Как молочная плёнка. И размытый, неуловимый образ дома, словно кто-то забыл настроить чёткость.

Военные задавали горничной вопросы, а она смотрела сквозь эти создания и ничего не видела. Они кричали: «Где он видел “пятно”? Какое оно было? Что ты знаешь о “пятне”?» Губы горничной тряслись, она не могла вымолвить ни слова. Солдаты поняли, что ничего от неё не добьются. Как мухоббиты, они разлетелись по дому. Отовсюду слышались грохот, топот и громкие голоса…

Вскоре всё закончилось. Военные ушли, и остались лишь беспорядок, погром, кучи перевёрнутых, разбросанных, разломанных вещей. И обещание, что, если домочадцы немедленно всё не забудут, с ними случится что-то очень нехорошее.

«Может, поэтому исчез Гуаг-гн? – предположила горничная. – Он кому-то проговорился…»

Но я так не думал. Найз исчез. Гуаг-гн исчез. И адцы, с которыми те даже не были знакомы, тоже исчезли. Предчувствие подсказывало мне, что эти исчезновения вовсе не такие бессмысленные, какими кажутся.

И ещё я чувствовал, что похищение Кашпира тоже с ними связано, но каким-то другим, особым образом. Каким?

И что за военные учинили разруху в особняке Найза? Ведь они снова вломились в его дом, когда пропал Гуаг-гн. Какой смысл устранять кого-то, а потом всей ватагой заваливаться к нему на хату?

Военные…

Я перебирал в уме все детали дела. Нет, никто не упоминал о военных. Могу ли я доверять полногрудой горничной? Рассказывая свою историю, она испытывала невероятное волнение. Что, если она приняла кого-то за солдат? Это возможно. Но есть и другой вариант: она была не первой, к кому наведались существа в форме. Они приходили и к другим свидетелям и убедили их никому ничего не говорить – ни полиции, ни самому Повелителю. Но это значит, что военные плетут какую-то интригу и тщательно скрывают её от владыки Ада.

Я начинал понимать, почему Павел не раскрыл передо мной всех карт и почему от нас требовалась такая строгая секретность.

Мои мысли снова вернулись к военным. Если их интересовало «чёрное пятно», они могли навестить и Эльтиану, ведь она тоже его видела. Я точно знаю, что его видели два жителя Ада, – Эльтиана и Гуаг-гн. Возможно, были и другие свидетели, но о них мне ничего не известно. Если интрига такая глобальная, какой кажется, военные приложат все усилия, чтобы держать свои действия в секрете.

Напуганная горничная не запомнила, как выглядели эти вояки. Надеюсь, Эльтиана восполнит этот пробел.

Я приблизился к чему-то очень важному. Внутренний голос не нашёптывал мне это – он орал во всю глотку.

И очень надеюсь, что я не опоздал…

Я припарковался, выскочил из мобиля, не оглядываясь включил сигнализацию. Вбежал в подъезд старой многоэтажки и поднялся на дряблом лифте к квартире Эльтианы. Позвонил и стал ждать.

Вот дверь скрипнула, отъехала в сторону, и я увидел…

– Ух ты. Мне сегодня везёт.

– Простите?

Я обнажил белые зубы.

– Меня зовут Децербер, – сказал я красотке, которая стояла передо мной. – Вы ждали меня всю свою жизнь. Можем мы поговорить с глазу на глаз?

Есть вечная мудрость: «Не бывает некрасивых женщин – бывает мало водки». Я делю её на две самостоятельные части: для меня не бывает много водки, ведь я никогда не пьянею и мне всегда мало, и всех женщин я считаю красивыми, потому что все они – женщины. Каждая хороша по-своему, у каждой своя изюминка. Кроме того, чувства, которые испытываешь от близости с разными особами прекрасного пола, тоже разные.

Хотя эта дамочка сразу на меня запала, с ней пришлось повозиться – похоже, у неё давно никого не было. А её нервный взгляд и дрожащие руки говорили о том, что она до полусмерти напугана. В общем, на немедленный приступ я не пошёл – сначала подготовил плацдарм. Да, я потратил на это целых тридцать минут, но оно того стоило.

Эльтиана поставила пустой стакан на тумбочку.

Мы лежали в кровати, голые, тесно прижавшись друг к другу.

– Ты прелесть, Децербер, тебе кто-нибудь об этом говорил?

Все особи женского пола так считают. А особи мужского называют меня раздолбаем – завидуют.

Но я сказал не это.

– А тебе кто-нибудь говорил, что ты лучшая женщина в мире?

Она ещё больше растаяла, если такое вообще возможно.

– Как хорошо, что ты пришёл. – Она провела одним из своих хвостиков по моей груди. – Я чувствовала себя просто ужасно. Это был такой кошмар… Вначале я думала, что не выживу, а потом – что не вынесу всего этого…

– Чего, дорогая? – Я поцеловал её фиолетовую ручку. – Расскажи мне?