Ведьмы, карта, карабин - Павел Корнев Страница 25

Бойцы группы быстрого реагирования покинули бар. Один из следователей сунул в пластиковый пакет окровавленный кухонный нож, второй занялся фотосъемкой места преступления. Вольнонаемный эксперт склонился над мертвым телом и забормотал в диктофон:

— Одна колотая рана в области шеи…

Я не стал прислушиваться к его словам и обратил свое внимание на гимназиста в длинном кожаном плаще и кожаной же фуражке с меховым подбоем. Прибывший вместе со следственной группой колдун присел у стола, под который закатился оброненный нападавшим амулет, и провел вокруг него алхимическим маркером непрерывный круг. Реагент зашипел, намертво въедаясь в доски.

— Что там? — поинтересовался Григорий, когда гимназист провел над крупным кристаллом обыкновенным ивовым прутиком.

Колдун предостерегающе вскинул руку, призывая к молчанию, и закрыл глаза, но сразу встрепенулся и поднялся на ноги.

— Хитрая штука. Парализатор.

— Почему тогда хитрая? — удивился контрразведчик. — Их в любой лавке навалом. И у каждого второго защита куплена.

— От такого ментальная защита не поможет, он непосредственно на нервную систему действует. К обороту, кстати, запрещен из-за перманентного паралича конечностей в десяти-пятнадцати процентах случаев.

— Отследить покупателя можно?

— Сомневаюсь, — покачал головой колдун и позвал следователя: — Приобщайте к вещественным доказательствам. Только голыми руками не хватайте, он хоть и деактивирован, но мало ли…

— Ладно, — вздохнул тогда Кузьминок. — Излагай, Хмелев, свою версию.

Я в двух словах рассказал, как все было, ничего не приукрашивая, ничего не упуская. Но гимназист лишь покачал головой.

— Не сходится, — прямо заявил он. — Парализатор был активирован. Либо его не успели пустить в ход, а значит, вы атаковали первым, либо должна быть серьезная причина, по которой он не сработал. Обычный амулет от ментального доминирования не помог бы.

— Была защита. Была! — подтвердил я и закатал рукав, демонстрируя плетеный браслет с обуглившейся зеленой нитью. — И озаботился я своей безопасностью не вчера и не позавчера. Есть свидетели. Так что не надо инсинуаций.

— Позвольте! — Колдун с интересом осмотрел браслет и даже поводил над ним ивовым прутиком. — Оригинально! — улыбнулся потом. — Задумка отличная, а вот исполнение на троечку.

— Почему это? — оскорбился я. — Сработало ведь!

— Сработало, — подтвердил гимназист, — но видите обугленную нить? Она вплетена в узлы, которые выступают ключевыми точками, и, когда произойдет их разрушение, энергия плетения вырвется наружу, и вы останетесь без руки. Я бы настоятельно советовал вам от этого украшения избавиться.

Недолго думая я выщелкнул клинок выкидного ножа и срезал браслет.

— Я больше не нужен, заключение пришлю до конца дня, — заявил тогда гимназист.

— Подождите, — задержал его Кузьминок, который до сих пор не задал мне ни одного уточняющего вопроса. — Сейчас машина в участок пойдет. Подвезем.

И точно, вскоре старший группы подошел к нам с многочисленными пакетами, в которые сложили обнаруженные у покойника вещи, и объявил, что они здесь закончили, остается лишь взять с меня письменные показания. Но Кузьминок следовать протоколу не пожелал.

— Изложи все в письменном виде до конца дня, — потребовал он, — вечером пришлю кого-нибудь.

— И еще непонятно как с карабином быть, — замялся следователь, демонстрируя пакет с двумя стреляными гильзами двенадцатого калибра. — Разрешение оформлено, огнестрельных ранений у покойника не зафиксировано.

— Хмелев, ты в кого-нибудь попал? — уточнил Григорий.

— Нет.

— Карабин оставляйте, — распорядился тогда контрразведчик.

— А с этим что? — указал я на мертвеца.

— Позже заберут в морг на опознание, — пожал плечами следователь.

— Особые приметы есть? — уточнил Кузьминок.

— Нет. Возможно, что-то под одеждой обнаружится. Карманы пустые, одежду явно специально для дела приготовили.

— Хорошо, — кивнул Григорий, — возбуждайтесь по попытке похищения, по убийству готовьте отказ. Приеду, подпишу. Да, тут стрельба недалеко была, заберете ее у Могилевского и объедините в одно производство.

— Есть основания?

— Есть.

Следователи погрузились в «газель» и уехали; перед баром остались стоять «Хантер» и УАЗ группы быстрого реагирования.

Я запер дверь и спросил, заранее зная ответ:

— Что за перестрелка?

— Сосед твой фургон перехватил. Сел на хвост, когда он от бара отъезжал, и нагнал неподалеку. — Кузьминок подошел к стойке и взял чудом не сброшенный на пол бутерброд.

— Может, чай? — предложил я.

— Да, давай.

Я поднял с пола чайник, перешагнул через покойника и ушел на кухню. Набрал воды, поставил его на плиту, потом быстро нарезал булку белого хлеба и кольцо кровяной колбасы и вернулся в бар.

— Угощайтесь.

— Ты этого кадра точно раньше не видел? — указал Григорий на покойника.

— Нет.

— Не встречал в «Западном полюсе», к примеру?

— Не поручусь, — воздержался я от однозначного ответа, собрал разлетевшиеся по полу хлеб и колбасу и выбросил их в мусорное ведро. Сходил за чайником, наполнил две кружки, пожал плечами. — Всего персонала в лицо не знаю.

— Владимир Михайлович уверил меня, что не причастен к этому прискорбному инциденту.

— Было бы странно, возьмись он утверждать обратное, — буркнул я, откусил от бутерброда и отпил чаю.

Кузьминок последовал моему примеру, потом сказал:

— Я ему верю.

— А мне, значит, нет?

— От разрыва контракта потерял ты, а не «Западный полюс». Нет никаких причин оказывать на тебя давление.

— Нормальное такое давление, — хмыкнул я, допил чай и вынес из подсобки ведро с лентяйкой. Кровь смывать лучше прежде, чем она намертво в доски пола въесться успеет.

— Правда, на фургоне и в самом деле была надпись «Западный полюс», — вздохнул Григорий, взяв с тарелки новый бутерброд, — тебе не показалось.

— Угнали?

— Гордеев говорит, ватман приклеили.

Я наполнил ведро водой, сунул в него нацепленную на лентяйку тряпку и предложил:

— Если фургон перехватили, не хотите на место съездить?

— Не хочу, — просто ответил Кузьминок и долил себе чаю.

— А чего так?

За тряпкой по полу оставались бурые разводы, но я тщательно замыл оставленный покойником кровавый след, вымыл тряпку и прошелся второй раз. Стало лучше.