Ведун - Василий Сахаров Страница 25

— А редари у самого берега сидят, — продолжил Сивер. — Бывший паромный сарай, там сруб не до конца выгорел, и они в нем, человека три, может четыре. Угрозы ни от кого нет.

— Теперь заметил, — произнес жрец, разглядывая противоположный берег, и согласился с воином: — Да, рядовичи в нас стрелять не станут. Можно переправляться. Если все сделаем быстро и не задержимся, то к ночи будем в Роске. Я там бывал пару раз, хороший городок и постоялый двор справный. Но просто так я уехать не могу, так что с местными пообщаюсь, и только тогда дальше двинемся.

Ждан направил своего жеребчика к лощине, где прятались укры, а Сивер его окликнул:

— Тебя сопроводить?

— Не стоит. Я сам.

— Ну, как знаешь.

Витязь опустил голову в плечи и нахохлился, словно птица на морозе, а я спросил храмовника:

— Сивер, а чего Ждан с селянами обсудить хочет.

— Будет их склонять с соседями с другого берега замириться. Жрец ведь не только хранитель знаний, чародей и проводник божественной воли, но и судья, который вершит свое правосудие не по законам князей, а по совести. Жаль, мы торопимся, а то бы ты увидел, как Ждан людей примиряет. Красиво это делает, где словом, а где-то и примером. Умный человек, сам по законам Прави живет, и других за собой ведет. Не зря его Лучеврат своим преемником видит, хотя есть более старые жрецы Триглава.

— Ясно.

Я замолчал и скопировал позу Сивера. И так мы простояли на одном месте минут десять. Ждан за это время успел перекинуться несколькими словами с украми, которых выкликнул из чащобы, что-то с ними обсудить и вернуться к нам. На лице волхва сияла улыбка, он явно был доволен и кивнул нам в сторону реки:

— Поехали.

Мы стронулись с места и спустились вниз. На берегу спешились и разделись. Одежду и припасы упаковали в непромокаемые кожаные мешки и, взяв лошадей в повод, повели их в реку. Вода еще была холодная, месяц травень (май) в самом конце, и до наступления лета еще целых два дня. Однако ничего, река на переправе не очень широкая, течение не быстрое, а лошади у нас обычные степные лошадки, низкорослые, сильные и неприхотливые, так что Укру мы форсировали за пятнадцать минут. Правда, нас снесло в сторону от пепелища и дороги, но не слишком далеко.

Перешучиваясь, мы обтерлись, оделись и дождались, пока лошади обсохнут, а затем направились к дозорным, которые, конечно же, заметили, что с нами жрец, и без опасения вышли на грунтовку. Ну, а дальше, как и везде, обмен приветствиями и новостями. Ничего интересного, за исключением концовки, когда Ждан коснулся местных дел.

— А что же вы, люди, — спросил волхв, — с соседями на ножах? У них деревня в пепел обращена, и ваша такая же. Нельзя было договориться?

Дозорные, все три человека, словно на подбор, бородатые русоволосые мужики в длинных серого цвета рубахах и таких же портках, замялись. Рогатины, которые они держали в руках, качнулись, а лапти зашоркали по земле. Было видно — эта тема им неприятна, а моя способность чувствовать внутренний мир людей говорила о том, что они в легком замешательстве. Но, наконец, старший над дозорными, которого звали Голяш, кстати сказать, по совместительству он являлся старостой деревни редарей, ответил:

— Волхв, ты первый человек, кто за минувший год нас об этом спросил. Мы и сами понимаем, что надо мириться, а как? Князья дрались и продолжают враждовать, деревни наши сгорели, но пролитой крови между нами нет. Может останешься на денек и поможешь нам? Ты человек мудрый, с богами общаешься, и с тобой воин знатный. Съездите на тот берег и с укрянами поговорите, а мы в долгу не останемся. У нас даже лодка найдется, чтобы вам мокнуть не пришлось.

— Нет, — Ждан усмехнулся. — Мы торопимся, а отношения наладить вы и сами сможете. Надо только через гордость свою переступить, и вспомнить о том, что на другом берегу не чужаки, а свои люди.

— Свои-то они, конечно, свои. — Голяш невесело вздохнул. — А что если завтра Прибыслав или Вартислав прикажут в бой идти? Что тогда?

— А ничего. Пусть дружина рубится, а ваше дело сторона. Вот немцы, даны или лехиты, эти враги, а своих соседей обижать не след. Приказывать вам не могу, не в моей вы власти. Но если хотите моего совета, то сегодня же с правым берегом замиритесь, и не откладывайте это на завтрашний день. Времена нынче смутные и лихие, и кто знает, возможно, вскоре вы будете искать помощи, а кто кроме соседей поможет? Никто, ибо наши племена сами по себе.

— Мы подумаем над твоими словами жрец.

— Нечего тут думать. Укры хоть сейчас готовы про обиды забыть и вновь жить как добрые соседи. Только вашего шага ждут. Ну же! Решайся! Сейчас выйдешь к реке, вызовешь старосту правобережного, который тебе свояк, поговорите, обсудите все и уже к вечеру будете вместе за одним столом сидеть и медовуху пить.

В словах жреца была такая сила и уверенность в своей правоте, что у местных жителей загорелись глаза. Прав Сивер, есть у Ждана талант людей убеждать, и не просто умение, а специально развитое мастерство, и значит, при желании такой человек сможет уговорить практически любого.

Ждан замолчал и вперил свой взор в Голяша. Староста зябко поежился, кивнул и вместе со своими людьми, освобождая нам проезд, отступил на обочину. Наша группа продолжила свое путешествие, а жрец приподнял вверх правую ладонь, словно благословил рядовичей, и произнес:

— Мир вам люди добрые. Будьте мудрыми и переступите через обиду ради своих детей.

В ответ уважительные поклоны и голос Голяша:

— Мы тебя услышали жрец. Благодарим за наставление. Осторожней будьте, в Роске сейчас наемники стоят, князь их нанял…

Налетевший от реки легкий ветерок всколыхнул ветви придорожных кустов, и заглушил последние слова старосты, а мы посвистом взбодрили лошадок и погнали их вперед. Рысь. Шаг. Рысь. Шаг. Остановка. Поводили лошадей по кругу, а затем, когда они остыли, напоили их. Короткий отдых. Обед, который больше напоминал ранний ужин. Снова в седла и опять дорога, которую я уже не запоминал, слишком устал и находился в состоянии полусна. И уже в первых сумерках встряска.

— Проснись! — услышал я голос Сивера.

— А!? Что!? — вскинулся я и крепче ухватился за поводья.

— Приехали.

Действительно, мы добрались к Роске, небольшому острогу между рекой Укрой и крепостью князя Прибыслава, которая называлась Камень. Наконец-то, здесь отдохнем, приведем себя немного в порядок, и уже отсюда повернем на полночь, так у наших предков обозначался север. Эх! Скорей бы уже море, а то устал я чего-то.

Скрипнув несмазанными железными петлями, ворота Роски распахнулись. После короткого опроса, кто мы и откуда, стражники пропустили нас внутрь. А еще через полтора часа, сытый, веселый и довольный собой я находился в обеденном зале местного постоялого двора, где пил медовуху и слушал человека, встреча с которым изменит мою жизнь. Да что там моя жизнь, она весьма ощутимо изменит ход всей мировой истории, и вот это уже серьезно. Классический «эффект бабочки», в результате которого происходит не запланированное историческим процессом событие, вызывающее непредсказуемые изменения будущего. Впрочем, об этом дальше, а пока я ехал по темным узким улочкам Роски и мечтал о самых простых вещах, о горячей воде и большом куске вкусного жареного мяса.