Хроники инспектора Ротанова - Евгений Гуляковский Страница 25

Зарудный, шедший впереди колонны, выбирал кратчайшее расстояние, стараясь без необходимости не утомлять людей.

За все время пути им не встретилось ни одного животного.

Арома была довольно странной планетой, даже по официальным описаниям. За долгий период эволюции — жизнь на этой планете зародилась несколько миллионов лет назад — ее флора обогатилась сотнями различных видов. Богатейшая растительность покрывала большую часть ее единственного материка, и в этом не было ничего странного при таких идеальных климатических условиях. Недоумение вызывала однобокость эволюции. На Ароме не было животных. Вообще никаких.

Даже насекомых, даже простейших микробов. Биологи обнаружили лишь богатейшую коллекцию вирусов, остановившихся в своей эволюции на стадии живых кристаллов. До сих пор между учеными продолжались споры о том, принадлежат ли колонии этих вирусов к растениям или все же их следует отнести к зачаточному биологическому виду. По всем законам, известным земным биологам, этого просто не могло быть, и все же на Ароме дело обстояло именно таким образом.

Теорий, пытавшихся объяснить этот феномен, существовало множество, и одна из них, наиболее популярная, объясняла факт отсутствия эволюционной ветви фауны в истории развития планеты появлением некой агрессивной водоросли, которая на ранних стадиях эволюции сумела полностью взять под свой контроль всю зону биоценоза. Впрочем, найти следы этой водоросли так никому и не удалось. Возможно, за миллионы лет, подавив на начальной стадии биосферу планеты, она полностью исчезла, подготовив почву для бурного развития растительного царства.

Эта теория не вызывала у Ротанова особого доверия. Даже его довольно дилетантских знаний в области эволюции и биоценоза было достаточно для того, чтобы понять — жизнь может развиваться только в едином комплексе. Между растительным и животным миром не существует четкой границы. На тех планетах, на которых зародилась жизнь, включая и Землю, всегда можно было встретить переходные формы, несущие в себе признаки животных и растительных организмов одновременно.

Очень многие виды просто не могли бы существовать без симбиоза друг с другом, а нормальное развитие эволюции в условиях такого странного перекоса, как на Ароме, не могло продолжаться. Получалось, что на этой планете оно было ненормальным и могло произвести на свет совершенно неизвестные формы жизни. А то, что об этом ничего не знали ученые, несмотря на долгое существование на Ароме земной колонии, еще ни о чем не говорило. Ротанову не раз приходилось сталкиваться со случаями, когда на, казалось бы, полностью изученных планетах открывались совершенно неожиданные факты, переворачивавшие с ног на голову хорошо разработанные теории.

Ровный ход его мыслей был нарушен сигналом тревоги, пришедшим от десантников, замыкавших колонну. Вскоре выяснилось, что тревога была ложной. Десантники приняли движущийся в пустыне небольшой пылевой смерч за живое существо и на всякий случай дали сигнал. Как оказалось, не напрасно. Слишком уж странно вел себя этот приблизившийся к отряду вплотную пылевой смерчик.

Прежде всего не чувствовалось никакого ветра, без которого зарождение смерчей было, вообще говоря, невозможным, да и движение этого странного смерча, высотой всего-то метра в три, казалось непривычно осмысленным.

Он обошел отряд с левой стороны по широкой дуге, умчался вперед, а затем вернулся и начал кружиться вокруг отряда, иногда подолгу оставаясь на месте, на расстоянии нескольких метров от десантников, словно разглядывал непрошеных пришельцев. По команде Зарудного отряд остановился, и десантники взяли на изготовку свои тяжелые бластеры.

Ротанову казалось нелепым и смешным стоять неподвижно с оружием, направленным на какой-то песчаный вихрь, но он не возразил ни слова, хорошо зная по собственному опыту, как часто привычные явления на чужих планетах оборачиваются совсем не тем, чем они кажутся человеку, привыкшему втискивать новые данные в прокрустово ложе устоявшихся представлений.

Смерч неожиданно перестал вращаться и прекратил какое бы то ни было движение вообще.

Произошло то, что представлялось совершенно невозможным. Перестали двигаться даже отдельные пылинки внутри вихревого столба. Казалось, смерч замер, зафиксировавшись в вязкой жидкости, и законы тяготения больше не властвуют над ним.

Затем пылинки стали медленно стягиваться к центру, постепенно формируясь в какую-то фигуру, отдаленно похожую на человеческую.

— Не спешите со стрельбой! — крикнул Ротанов, но было уже поздно, нервы у десантника, стоявшего напротив пылевого столба, не выдержали, и он нажал на спуск.

В том месте, где только что появилась непонятная фигура, похожая на статую, вылепленную из песка и пыли, вспыхнул ослепительно белый шар плазменного разрыва, в лицо ударил горячий ветер взрывной волны, а когда дым и пар, в который превратился песок на месте взрыва, отнесло в сторону, только воронка с оплавленными краями напоминала о том, что здесь произошло.