Кром. Книга первая - Вадим Богданов Страница 25

– Наставник, – Волод впервые обратился к Главному просто как к учителю, – но дикари пришли с войной, они убивают горожан, грабят дома, они разрушают Город.

Главный тихо улыбнулся.

– Кочевники не способны разрушить самое малое из строений в Городе. А люди… Приходится идти на эти жертвы. Ради того чтобы… Ты только представь – неистовая биомасса, огромная популяция особей с избытком биохимической энергии, бьющей через край. Степняки просто заражают население своей пассионарностью. Какой толчок дает это развитию Города! Как поднимается уровень ремесла, растет активность горожан в районах, где оседают дикари. Пусть это проявляется не сразу, через десятки лет, но отрицать этого нельзя. Население восполняется, Город живет, дикари селятся в разоренных домах, и через сотню лет только раскосые глаза или широкие носы местных жителей, да острые словечки из варварского наречия напоминают нам о происхождении жителей кварталов.

Пораженный мыслью, что нападение степных орд для Города благо, Волод спросил немного невпопад:

– А оружие? Зачем тогда держать оружие в домах, если нет необходимости в его использовании? Зачем модернизировать его, разрабатывать новые виды?

– Оружие, – терпеливо объяснял Главный, – предназначено для защиты Порядка от сил Хаоса. Хаос может напасть на Город в любой момент и в любом месте. Например, с воздуха – самой хаотичной из стихий. Так же оружие служит отражения грабительских набегов, которые, естественно, ничего кроме разорения не несут. Каждое разбойничье нападение должно быть отражено жестоко и яростно, чтобы мысль о новом набеге долго не возникала в умах дикарей. Но против таких явлений как естественная миграция народов оружие, даже такое мощное как ледяное пламя, просто бесполезно. Да и как ты сам теперь понимаешь не нужно. К сожалению, все, что я тебе сейчас говорил невозможно объяснить простому населению. Нас не поймут. Горожане жизни готовы отдать за Город. Они не видят разницы между набегом какого-нибудь Бодяка, ограбившего обоз с промышленными товарами, и очередным Великим переселением народов. Агрессия степняков ворвавшихся в Город естественным образом пойдет на убыль, а оружие, которое несут дома, слегка ускорит этот процесс, выкосив самых неистовых. И воцарится Мир!

Главный все продолжал купать свою ладонь в лучистом потоке. Доводы Главного были последовательны и непротиворечивы, но почему-то они вызвали в Володе лишь глухое отторжение и гнев.

– Мир, как после карательной экспедиции? Той, что сожгла поселение пирамидников в землях глузгов. А как же доктрина о пассивной обороне, о ненападении, о всеобщем гуманизме?

Главный молчал. Рука его застыла, ладонь раскрылась, пальцы напряглись, изобразив сакрам Вакана – Сила.

– Пирамидники начали строить другой город. И они подлежали уничтожению. Это не первая и думаю не последняя их попытка. Но поверь мне, мальчик, каждый раз все будет заканчиваться одинаково – на нашем Юге ли, на Западе, Востоке или диком Севере. Из Города придут люди и сожгут все.

Главный сложил пальцы в сакрам Нарагон – Подчинение.

– Но сейчас ни пирамидники, ни даже кочевники не представляют такой угрозы Городу… как ТЫ!

Темный человек у окна резко развернулся к Володу, руки его раскрылись, рукава взметнулись, словно крылья – Волод отшатнулся, мысленно закрываясь, как от удара и увидел – узкие желтые пальцы перед его лицом сложились в сакрам Ангари – Захват.

Волод увидел, как действительность вдруг сдвинулась с места, закрутилась в спираль и через секунду вернулась обратно. Вернулась, чтобы он почувствовал, что полностью парализован. Только сердце билось неровными точками, двигались глаза да губы кривились, едва в силах издать даже легкий хрип.

– Ты действительно феноменально силен. – Главный Архитектор стоял на старом месте, он сжимал ладонями виски и покачивал головой. – После такого удара твоя голова должна была лопнуть, как кровавый пузырь… мы же наблюдаем лишь общий паралич. Видимо ты успел закрыться. А ведь я почти проник сквозь твой барьер, пока мы разговаривали. Что? Ты думал, я тратил время на то, чтобы просветить тебя в истории и политике?! Я усыплял твою бдительность, щенок. Да, прямой контакт с Ваканой, ты бы сразу почувствовал. Но что ж, раз не справилась Сила, воспользуемся более примитивными, но зато и более безотказными способами. Надо было сразу еще на пристани расстрелять тебя… но лишние свидетели тут не нужны.

Главный подошел к своему столу, взял с него тонкий стилет.

– Давно я этого не делал… Что, щенок, это кажется тебе невозможным? Тебе не приходилось убивать горожан? А мне приходилось.

Главный, покачивая стилет на ладони, подошел к Володу.

Волод раскрыл рот, горло его задергалось, звук клокотал, но никак не мог сорваться с губ.

– Что? Ты хочешь что-то сказать? – Главный наклонил к Володу лицо, он усмехался, – Это уже не важно, поверь мне. Я знаю все, что ты можешь мне сообщить!

Волод мучительным усилием согнал оцепенение с мышц лица.

– Нет… не все…

Волод еще шире раскрыл рот и прищелкнул языком – звук получился звонким с металлическим тембром. Главный истошно взвизгнул, схватился за глаз, отступил и повалился на спину. Несколько раз дернувшись, Главный затих. Он был мертв.

Паралич тут же отпустил Волода. Он поднялся, подошел к Главному, раскрыл его лицо – в глазу трупа торчала тонкая плоская проволочка. Волод вытащил ее – проволочка была длинная как раз настолько, чтобы пронзить мозг. Какое-то время Волод держал ее в руках, раздумывая, потом решительно выбросил в окно.

Эта проволочка и был тот второй подарок таимника глузгов – стальная позолоченная змейка, заостренная с одного конца, скрученная в пружинку и спрятанная во рту, под языком. Если особым образом выщелкнуть ее, направив в лицо врага, змейка укусит очень больно, иногда смертельно.

Долго и неподвижно стоял молодой фактор над мертвым телом. Голова и сердце были пусты, и пустота эта отдавалась тупой и безысходной болью… где? Наверное, в душе…

Человек вошел в келью через дверь скрытую в углу за тяжелыми шторами. Волод услышал его, но не пошевелился.

– Ты все-таки смог… Ты одолел его. Я мечтал об этом двадцать семь лет.

Перед Володом по другую сторону от трупа стоял Главный Архитектор.

– Ты… жив… Кто вы?

– Я – Донатор. А тот, которого ты убил – Ктитор. Мы оба были тем институтом власти, что вы называете Главный Архитектор. Нет, мы не братья. Немного хирургии, немного грима, скрывающая фигуру одежда и вставки в каблуки. И вот мы – одно существо. Мы никогда не показывались на людях вместе – только порознь. Таков был наш договор. Мы были одинаково сильны, никто не мог взять верх в поединке Силы, и поэтому мы поделили власть и титул. Власть Главного Архитектора испокон веков определяет не ученость, ум или авторитет… Сила! Только Сила! Вакана!

– Голос? – спросил Волод.

– Что? Голос? А, ты встретил словосильных колдунов в степи… Нет, голос это лишь самое примитивное приложение Силы, так сказать, частный случай ее воплощения в материальном носителе – звуковых волнах. Чушь, детский сад. Нас научили обращаться с чистой Силой.