Застрявший в «Возрождении» - Антон Текшин Страница 25

— Это правда?

— Я хотел восстановить Связь, — с отчётливой ноткой грусти проскрипел рой. — Думал, это поможет. Голод меня не мучил, но я слишком долго был один. Теперь у меня есть хозяин и новая цель, больше мне ничего не нужно.

— Отлично. И кстати, ты ведь не будешь больше никого есть?

— Только по твоему приказу, хозяин!

— Вот видите, — ухмыльнулся я. — Он хороший. Будете вести себя прилично, и никто не пострадает.

— Решил пойти против нас? — покачал головой Чага. — Вы не воины, а грязное отребье, возомнившее о себе слишком много. За вами даже численного преимущества нет, хотя оно вас бы и не спасло.

Здесь командир слегка передёрнул карты, ведь троица выживших каторжников предпочла держаться от всех нас подальше. Двое из них имели ранения, так что присоединяться к Чаге они точно не спешили.

— Я тебе, пердун старый, глаза вырежу! — прошипела Двойка, едва сдерживаясь. — Давай посмотрим, кто из нас настоящий воин?!

— Остынь, — осадил я двурукую. — И ты, Чага, тоже. Боишься, что каплю крови учуют, а сам хочешь устроить резню. Не очень разумно, как мне кажется.

— Лучше себе отсечь руку, если она не слушается, — заявил самурай. — Ты сам захотел войны!

— У меня и в мыслях не было на тебя нападать. Напомни, кто только что хотел избавиться от раненых?

— Только тяжёлых, из-за них нас всех выследят. Это вынужденная мера.

— Повторяю, собаки не опасны. И сейчас это докажу.

Я с кряхтением поднялся на ноги, закинув арбалет за спину, после чего направился прямо к недоумевающим наёмникам. Мои телохранители против такого безрассудного поступка решительно запротестовали, и только мой приказ заставил их остаться на месте. Заодно я проверил, как работает пресловутое подчинение. Двойка обозвала меня всякими нехорошими словами, но останавливать не стала. Хруст же молча встал, переминаясь с ходули на ходулю и многозначительно покачивая мечом.

Чага презрительно фыркнул, но всё же повторил мой манёвр, выйдя из-за спин подчинённых. Меня он не боялся совершенно, и всячески это демонстрировал. Даже клинок опустил.

— Желаешь дуэли?

— Нет, конечно. Хочу показать тебе, что ты не прав.

Я снял с шеи кожаный кисет, который взял у Осени, как только мы покинули ущелье. Всю дорогу носил его, словно амулет, что не так уж далеко от истины. Курением здесь не занимаются, и в таких мешочках обычно носят разные мелкие вещицы, не терпящие сырости. Например, трут для разжигания костра, соль и прочие специи.

— Что там? — хмуро поинтересовался самурай.

— Понюхай, и узнаешь. Только сильно не затягивайся…

Зря предупреждал, ибо наёмник на полном серьёзе собрался всосать широкими ноздрями добрую половину содержимого. Я едва успел отдёрнуть кисет, но и того хватило, чтобы командир внезапно покраснел и принялся истошно чихать. Он делал это настолько часто и яростно, что пришлось убеждать остальных, что это не отрава.

В себя Чага пришёл лишь через минуту, несколько раз высморкавшись на камни. Глаза его нездорово блестели, и в них отчётливо читалось желание кое-кого четвертовать на месте.

— Это огненная травка, перетёртая в порошок, — пояснил я. — Ею иногда мясо натирают…

— Знаю! — рявкнул он, утирая новые сопли.

— А теперь представь, какого будет бедным псам, когда они вдохнут эту жгучую прелесть. Ведь нюх у них гораздо острее. Им усыпан наш путь отсюда и до самой каторги, а ещё один такой мешочек полностью развеялся по тому склону, где мы карабкались в начале. Если окраниты начнут травлю оттуда, то там она и закончится. Хапнув немного порошка костепсы не то что кровь, а кучу дерьма перед собственным носом не почуют.

— Так вот зачем тебе нужна была приправа… — откашлялся самурай. — Как ты догадался до этого?

— Если помнишь мой рассказ, я сбежал из атакованного рвачами каравана. А вёл его горе-укротитель с несколькими ручными собачками. Я долгое время никак не мог взять в толк, почему они все не справлялись с разведкой и не могли загодя унюхать опасность, в отличие от их диких собратьев. Только увидев ваше местное пойло, до меня дошло, наконец, что их обоняние отупело от дикого перегара хозяина.

— Бывает, — кивнул Чага. — Поэтому погонщикам запрещено много пить. Некоторые влиятельные кланы владеют секретом смеси с подобным… Эффектом. Но никогда бы не подумал, что обычная приправа на такое способна.

— Всё дело в тщательном перетирании, — охотно поделился я «ноу-хау». — Порошок легче вдохнуть, и он охотно разносится по воздуху.

На самом деле этот способ я не придумал, а вспомнил из какой-то книги. Правда, там беглецы использовали молотый перец, но здешняя травка от него отличается не сильно. Молодая так вообще жжёт пищевод не хуже мексиканского чили.

Чага призадумался, после чего смилостивился:

— Если всё так, то раненные могут остаться. Но ты проявил неуважение к нам, и должен понести наказание.

— Вот как, — оскалился я. — Напомни, когда же это случилось? Случайно не в тот момент, когда мой отряд продолжил ломать опору под арбалетным обстрелом? Ты ведь наверняка заметил, что вас внезапно перестали убивать по одному, словно дичь. Или тебя оскорбило, что я попытался внятно объяснить, почему собаки в ближайшие пару дней нам не страшны?

— Твой отряд, получается… — задумчиво протянул командир наёмников. — А ты предусмотрительный, иноземец.

— Извини, но мне надоело быть на побегушках. Я бы сильно удивился, реши ты меня по доброй воле отпустить на все четыре стороны. Так что давай договоримся об этом здесь и сейчас, или наши пути разойдутся раньше времени. Мои условия прежние, если что.

— Да будет так, — с явным трудом выдавил из себя Чага. — Доведёшь нас до предгорья и можешь быть свободен.

— Поклянись честью гильдии, — вклинилась в наш разговор злорадствующая Двойка. — Что не попытаешься избавится от нас.

— Даю слово Багрового! — едва не прорычал самурай. — Довольна, перебежчица?

— Ты сам от меня отрёкся. А Рю не побоялся напасть на святых жрецов и затушил мой костёр их дохлыми тушками! Так что за него я кому угодно глотку вскрою, даже тебе.

— Безумцам иногда везёт. Но не дай успехам унести тебя в облака. Падать с высоты очень больно…

С этими словами командир Багровых степенно вернулся к своим.

Я лишь ухмыльнулся в ответ, ведь в какой-то степени Чага совершенно прав. Мою выходку с атакой арены сложно назвать мудрым поступком. Но зато теперь у меня имеются все шансы расстаться с Багровыми полюбовно. Останься мы вдвоём с Лифф, нашим мнением никто бы не поинтересовался. А теперь даже бывшие слуги больше склонялись к нашей дружной компашке.

После произнесённой вслух клятвы выжившие наёмники заметно расслабились. Всё-таки честь для их командира стоит на первом месте, да и без участия операционной системы тут явно не обошлось. Беспрекословное ей подчинение вбито у местных в подкорку. Поэтому, как только наш отряд продолжил брести к светлому будущему, я решил уточнить пределы дозволенного у новобранцев. В первую очередь меня интересовало, насколько далеко простираются мои полномочия.