Зона: перезагрузка. Хозяин Топи - Дмитрий Лазарев Страница 25

Мы оба посмотрели на научника. У него даже губы побелели.

– Кочевница, – тихо проговорил он.

– Что?! – переспросила Алина.

– Как во Владимирской зоне. Разумная странствующая аномалия высшей категории. И ее отрядили по наши души. Только эту, скорее, стоит называть Охотницей.

Да уж, черти полосатые, мысли определенно сходятся! Только я не помню, у дураков или у гениев. Ох, надеюсь, думалка у научника работает лучше, чем у меня: в моей-то голове – звонкая пустота, в которой, подобно паникующей обезьянке, мечется одна-единственная мысль: «Нам капец!» Шахматист в этом плане, похоже, недалеко от меня ушел.

– Что она с нами делает? – спросил он. – Я ничего не чувствую.

– Когда почувствуете, поздно будет, – сухо отозвался научник. – Думаю, она ломает нашу защиту, а еще… о черт!

В ответ на наши вопросительные взгляды он показал экран своего ан-детектора, на котором к нам с разных сторон сходились багровые пятна аномалий. Теперь голос сел и у Шахматиста.

– Что это? – просипел он.

– «Заморы».

– Движущиеся?

– Ее свора. Охотницы. Она натравила их на нас. Скоро они сойдутся над нами.

Договаривать не требовалось, мы и так все поняли: «заморы» высосут жизнь и из нас, и из «лояльных», не говоря уже о простых смертных. Вопрос времени, причем вряд ли большого. Паникующая обезьянка в моей голове стала метаться еще отчаяннее. Но физиономию я продолжал держать кирпичом: толку от того, что я начну истерить в стиле «Аааа! Мы все умрем!», не будет точно.

– Наши действия? – осведомился я, с некоторой даже гордостью отметив про себя, что голос мой не дрогнул.

– Прорываемся, – бросила Алина. – На юг, по камням. Док, – обратилась она к научнику, – мы сумеем, если что, вчетвером нейтрализовать «заморы»?

– Не факт. Но можем попытаться.

– Значит, попытаемся. – Что ж, момент слабости у нее если и был, то уже миновал. Теперь видно, что перед нами настоящий командир – волевая, хладнокровная, решительная. – Отряд! Порядок походный, компактный, идем на юг, не растягиваемся! В голове – я, док и Кирилл, замыкающими – сталкеры и Алекс. В середине – все остальные. В темпе, в темпе!

Возражений не последовало: план добротный, лучше сейчас все равно никому не придумать.

– А четверную интеграцию с расстояния сделать сможем? – только и спросил я научника.

Тот пожал плечами.

– Пока не попробуем, не узнаем. Да и не километры же тут.

– Разговорчики! – рявкнула Алина. – Двинулись, времени нет!

* * *

Эдуард думал. К счастью, тело уже натренировалось, и ступать с камня на камень получалось практически на автопилоте. И это было весьма кстати, потому что приходилось периодически поглядывать на экран ан-детектора, на котором только и можно было увидеть несущие незримую смерть «заморы», а еще скрипеть мозгами в поисках выхода. Вот только пока тщетно – выхода не просматривалось.

Прохоренков сильно подозревал, что «заморы» – это полбеды, и висящая над ними главная аномалия делает с ними что-то еще. Что-то очень плохое. Похоже, тварей на них Источник решил больше не тратить, отрядив элитную убийцу, чтобы уж наверняка прикончить. К сожалению, архив по делу Кочевницы ему в свое время изучить не удалось – его как-то странно засекретили, причем даже от своих. Информация, которая была доступна научникам, – одни слезы: никакой конкретики. Катаев, Агнешка Томаховска и Стрельцов втроем как-то ухитрились ее одолеть. «Как-то». Эдуард одно время собирался послать запрос на самый верх о доступе к делу, но, во-первых, вряд ли бы ему дали: проекты, с которыми он работал, и близко не пересекались с темой Кочевницы, а во-вторых, он даже не предполагал, что еще раз столкнется с чем-то подобным.

Короткий взгляд на ан-детектор, после которого пришлось справляться с волной смертной тоски – клещи губительных аномалий сжимались вокруг отряда все теснее. Правда, пока они не сжались, есть время что-то придумать. Очень мало, но есть. Эдуард догадывался, в чем причина тотального засекречивания дела Кочевницы, – сам Сид-Паук, приснопамятный лидер Новых, тогда внедрился в святая святых АПБР, и с тех пор в агентстве цветет буйным цветом паранойя. Ладно, но имелась же информация о сувайворах, правда, скудная и обрывочная. Но это уже по другой причине: данные почти отсутствовали. На АПБР работал лишь один из сувайворов – Стрельцов, причем в тот период, когда его способности еще близко не достигли максимума, а о возможностях Катаева и Воскобойникова, а уж тем более – сталкера Художника в агентстве знали ничтожно мало, причем все это была информация, собранная по крохам из третьих рук. Эдуард и сам ее собирал, не по долгу службы, а по собственной инициативе. То, что раньше было всего лишь работой и профессиональным интересом, после того, что с ним случилось в Питере, стало почти навязчивой идеей. И вот сейчас он изо всех сил пытался вспомнить хоть что-то из этого, способное помочь в их отчаянном положении. Искал и не находил.

«Док…» Алина… Ее ментальное касание Эдуард не спутал бы ни с чьим другим. В нем тревога. Впрочем, он уже и сам чувствует – отряда впервые касаются щупальца пьющих жизнь аномалий. Здесь четверная интеграция не нужна. Хватит их с Алиной. Считаные секунды на единение, совместное воздействие на реальность, пока легкая боль в висках, и узкое пространство вокруг головы отряда расчистилось от «заморов». Пока расчистилось. Но не приходится сомневаться, что это лишь проба пера, разминка. Когда аномалии возьмутся за них всерьез, отбиваться придется на максимуме, забыв обо всем остальном. Именно в это время Охотница нанесет удар. Понимание приходит внезапно, холодное и безжалостное, как топор палача. «Заморы», при всей их опасности, лишь отвлекают от главной угрозы. Знать бы еще, какой именно…

Снова взгляд на ан-детекторы. Ох, багровые пятна «заморов» почти сомкнулись, сейчас придется туго! Интеграция! В этот раз уже тяжелее, и боль в висках чувствительная, но аномалии вновь отступают. По следу в ментальном пространстве становится ясно, что сталкеры сзади пока тоже держатся. Но время у них на исходе. И у всего отряда тоже. Думай, Эдуард, думай, вспоминай! Ведь ты же как-то наткнулся на что-то подобное. Где? Когда? Давай, давай! Ты еще тогда подумал, что… Боже! Вот оно!

Слабость и боль… Экран почти полностью багровый. Интеграция! Отбиться! Пальцы Алины сжимают его кисть. Правильно, физический контакт помогает единению. Как же больно и плохо! Яростный натиск чужой реальности, вступающий в конфликт с их попытками преобразования. Бороться, не сдаваться! Сильное жжение за ухом. Что это? Пси-блокиратор? Не до него сейчас. Давай, Алина, давай, девочка, единым фронтом! Расчистить пространство, иначе люди начнут умирать один за другим. Боль, слабость, борьба, жжение… И подспудная мысль, что наступает момент, которого он ждал и боялся. Удар Охотницы… Где? Какой?

Тиски «заморов» чуть разжимаются, но в этот самый миг Эдуард понимает. И оборачивается. Как раз вовремя, чтобы увидеть пустые глаза Тимура и его пистолет, направленный в спину Алине. Предупредить, оттолкнуть ее? Уже поздно. Только закрыть. Собой. Словно огненная плеть бьет по груди Эдуарда. Но эта боль странным образом выступает катализатором: приходит озарение, что и как делать, и сила для этого, словно организм на грани гибели черпает ресурсы из какого-то неведомого резерва. Прорыв в ментальное пространство. «Четверная интеграция! Я – фокус!» Сейчас или никогда! Ибо граница «никогда» совсем рядом. Глобальная пси-атака главной аномалии и новый натиск «заморов» прикончат всех. Ну же!