Реваншист. Цвет сакуры – красный - Борис Орлов Страница 25

Волкова оправдали, лентяям дали по шапке, товарищу Власову поставили на вид ^[35], но практически ничего не изменилось. Разве что, заметив приближение старшего Всеволода, рабочие мгновенно прекращали болтовню, перекуры и старательно изображали кипучую деятельность. В основном поменялось что-то лишь на участке младшего Всеволода, где собрались бригады, состоявшие по большей части из молодёжи. Эти взялись за дело так рьяно, что мастер Волков В.В. постоянно упоминался в сводках не только по заводу, но иногда его фамилия присутствовала и в бумагах ВСНХ.

Но работа не до конца помогала в борьбе со скукой и уж никак не спасала от недостатка информации. Репертуар Ярославского театра Волковы пересмотрели весь, кино было ещё немым, а это казалось просто какой-то карикатурой выросшим на цветном и широкоэкранном. В некотором смысле помогали пресса и радио: отец и сын выписали «Правду», «Известия», «Большевик» ^[36], Daily Worker ^[37], Workers’ Life ^[38], The Communist ^[39] и «Сэкки» ^[40]. Разумеется, получали они и отраслевые издания, но… они-то как раз им были не слишком интересны: многое там трактовалось неверно, а некоторые теории вызывали просто смех.

И они постоянно слушали радио, причём не только советское, но и зарубежное: англоязычные передачи позволяли лучше понять картину происходящего. А понять требовалось многое…

* * *

В 1921-м, вернувшись из заграничной поездки, принц Хирохито стал регентом Японии вместо своего постоянно болеющего отца. В недобрый час принял он власть: в Стране Восходящего Солнца всё сильнее и сильнее разгорался огонь социалистической революции. Прошло чуть более полугода с этого назначения, когда разрозненные марксистские, анархические и другие леворадикальные организации объединились в Коммунистическую партию Японии и взяли курс на присоединение к Коминтерну. А уже на Четвёртом Конгрессе Коминтерна Японскую Компартию представляла внушительная делегация, сопоставимая по численности с делегацией из Германии.

На пленуме Исполкома Коминтерна был поднят вопрос о расширении советской помощи зарубежным коммунистическим партиям с целью свершения социалистических революций. Делегаты говорили и о надвигающейся опасности фашизма: буквально за неделю до Конгресса Коминтерна в Италии состоялся знаменитый «поход на Рим» ^[41].

Особенно жаркие прения разгорелись при выборе точки приложения сил. Тут мнения разделились.

Троцкий, Радек ^[42], Зиновьев ^[43] и, разумеется, делегаты немецкой Компартии стояли за скорейшую организацию восстания в Германии. Их поддержал делегат от польской Компартии Прухняк ^[44], требовавший попутно и советизации Польши. Ленин, Куусинен ^[45]и Шмераль ^[46] возражали, доказывая, что Франция и Англия никогда не отдадут Германию коммунистам. «Не за то они воевали, чтобы вот так взять и за здравствуйте отдать!» – отметил в своих записках Дмитрий Мануильский ^[47]. Именно тогда впервые прозвучала робкая просьба Сэн Катаямы о предоставлении помощи молодой, но вполне боевой Японской Компартии. Однако тогда на эту просьбу практически никто не обратил внимания.

В сентябре 1923 года Исполнительный комитет Коминтерна принял окончательное решение о восстании в Германии. Планировалось вооружить от пятидесяти до шестидесяти тысяч рабочих в Саксонии и Тюрингии. В качестве главной угрозы восстанию рассматривались крайне правые силы в Баварии, позиция же Рейхсвера предполагалась скорее нейтральной. В Германию было послано оружие и валюта на сумму более четырёх миллионов долларов США. Военная комиссия ЦК РКП(б) разработала план мобилизации Рабоче-крестьянской Красной Армии на случай вооружённой помощи германскому пролетариату и создания для этой цели двадцати новых дивизий.