Час Орды - Гордон Диксон Страница 24

В первый момент он пытался бороться и с туманом, и с Эффом.

Затем, с последним проблеском здравого смысла, пробившегося сквозь одурманивающий эффект, к нему пришло понимание, что это сделали для спасения жизни его противника. Майлз выиграл.

В этот раз последствия от усыпления выветрились быстро. Они очнулись, по-прежнему лежа на полу зала. Майлз оттолкнул руки, пытавшиеся поднять его, и встал без посторонней помощи. Напротив себя он увидел Эффа, тоже вставшего на ноги. Похожее на медвежье лицо исказила гримаса, в которой вряд ли можно было угадать улыбку, если бы не поток эмоций, исходящий от него и подтверждающий, что так оно и есть. Хотя мохнатая грудь тяжело вдыхала воздух и слова Эффа вылетали с придыханием, но в них сквозило дружелюбие, которое Майлз не замечал раньше ни у одного из инопланетян, встреченных им на борту.

— Лучше… меня, — выдохнул Эфф. — А дальше что? Я хочу знать, чего ты замышляешь… с тех пор как увидел, что ты стремишься стать первым на корабле.

В свою очередь судорожно глотая воздух, Майлз смотрел на Эффа. Кроме Чак'ки он не обнаружил никого, кто бы после своего поражения хотел или был способен на дружбу с ним.

Но, видимо, для Эффа физическое поражение не означало поражения духовного. Это сулило удачу плану, засевшему в голове у Майлза.

— Я объясню тебе это после того, как выиграю у Луона.

Остальные члены экипажа, наблюдавшие за схваткой, начали расходиться.

Остался только Чак'ка. Эфф секунду смотрел на тигроголового, а затем повернулся обратно.

— Ты никогда не выиграешь у Луона, — заверил он.

— Нет, я выиграю, — возразил Майлз. — Я должен. Поэтому я сумею это как-нибудь сделать.

Эфф снова дружелюбно покачал головой. Его дыхание пришло в норму.

— Ты никогда не победишь Луона, — повторил он не нравоучительно и упрямо, а тем твердым тоном, с которым ребенку или кому-нибудь другому объясняют прописные истины.

— Думай как тебе хочется, — пожал плечами Майлз. Он помедлил, затем спросил то, с чем не обращался ни к кому, кроме Чак'ки:

— Поможешь мне?

Эфф посмотрел ему прямо в глаза.

— Я не буду помогать тебе драться с ним, — ответил он. — Но я помогу тебе во всем другом, что звучит разумно.

— Я только этого и прошу, — кивнул Майлз.

Эфф усмехнулся еще шире. Чак'ка придвинулся к ним совсем близко, и аура, которая, как чувствовал Майлз, окружала каждого из них, казалось, слилась в одно общее стремление.

Впервые после своего появления на корабле Майлз увидел нечто похожее на братство.

Сперва Майлз ожидал от Чак'ки неприятия к внезапному вторжению Эффа в их сложившиеся отношения, ставшие похожими на партнерство. Но Эфф находился на верху общества, в то время как Чак'ка — на дне. Поэтому Чак'ка даже не пытался оспорить право Эффа на дружбу с Майлзом. Да и с успехом сопротивляться Эффу мог далеко не каждый, как позже обнаружил Майлз.

Сблизившись с ними, Майлз увидел, что по характеру этот инопланетянин оказался к нему ближе любого другого из экипажа. Эфф был экстравертом. Он был умен, если не считать его убеждения, что Луона нельзя победить, и, по-видимому, не боялся никого, даже центрогалактиан. Удивленный решимостью Майлза справиться с явно безнадежной задачей выиграть у Луона, но обрадованный этим, он с удовольствием рассказал Майлзу о его противнике как можно больше.

— Я говорю тебе, — упрямо настаивал на своем Майлз, — у Луона должно быть слабое место! Любой организм на любой планете обладает как сильными, так и слабыми сторонами.

— Конечно, у него есть слабые места, — уверенно ответил Эфф. — Но можешь ли ты противопоставить его слабым местам, соответственно, свои сильные? Луон просто слишком быстр для тебя. Он слишком быстр для любого из нас здесь. Он с планеты, где сила тяжести гораздо больше той, которую любой из нас может выдержать.

Майлз посмотрел на него.

— Ты имеешь в виду, — произнес Майлз, — что он сильнее, чем выглядит, потому что…

— Сильнее? Разумеется, — Эфф пожал плечами. — Но дело не в этом. Он гораздо быстрее тебя из-за тон силы тяжести, при которой живет.

— Быстрее? — переспросил Майлз.

Эфф улыбнулся.

— Ты что, Майлз, не понял? — спросил грузный инопланетянин. — Тогда встань и подумай. Чем больше сила тяжести, тем быстрее предмет падает из твоей руки на землю. Правильно?

— Да, — медленно согласился Майлз.

— Следовательно, если ты потеряешь равновесие, то быстрее упадешь на землю, — продолжил Эфф. — Правильно?

— А-а, — произнес Майлз, догадываясь, что к чему.

— Я вижу, ты понял, — сказал Эфф. — Стоять, идти, бежать — все это требует от нас, двуногих, нарушения равновесия. И должны существовать рефлексы, чтобы уберечь нас от падения. Вот каков Луон; его рефлексы просто гораздо быстрее моих или твоих. Поэтому я скажу тебе: не на что надеяться. Ты никогда у него не выиграешь!

Майлз покачал головой. Он не мог поверить, что нельзя найти какой-нибудь ключик, который бы помог победить стройного, серокожего, быстрого инопланетянина, продолжавшего последним из всех на борту «Боевой Шлюпки» игнорировать Майлза.

Сейчас Луон оказался в изоляции, поскольку все остальные начали общаться между собой независимо от ранга. Они делали это редко, делали осторожно, но они все-таки делали это. Дружба Майлза с Чак'кой разбила лед вертикальной иерархической структуры, и сейчас медленно, но верно началась оттепель.

Луон составлял исключение. Но даже если его и беспокоила мысль остаться в полной изоляции, то он не показывал вида. Часы бодрствования он проводил работая с пультом управления корабля и продолжая игнорировать всех. Не замечал Майлз и признаков озабоченности у Луона при своем приближении к нему. К концу второй недели наблюдений при помощи Эффа и Чак'ки Майлз все так же не мог найти приемлемого способа нейтрализовать нечеловеческую быстроту рефлексов Луона.

Все, что смог придумать Майлз, — спланировать нападение в нужное время и в нужном месте. Он надеялся на один быстрый удар, а там будь что будет. Для победы ему придется послать противника в нокаут или нокдаун.

Лучше всего, подумал Майлз, нацелиться в узкую и, по-видимому, мягкую среднюю часть тела Луона, расположенную чуть выше пояса. В уединении каюты, которую он разделял с Чак'кой, он продумал свой удар и тренировал его до тех пор, пока не достиг автоматизма.

В один из дней он остался стоять в своей каюте, открыв дверь. Эфф и Чак'ка заняли посты в зале.