Сломленные ангелы - Ричард Морган Страница 24

Бросив последний взгляд на бетонную стену комнаты, я закрыл глаза. Подключение врезало по мозгам, словно тетраметовый приход. Пару секунд я беспомощно тонул в океане статического шума, затем резко вынырнул, оказавшись в бескрайнем и ненатурально неподвижном пшеничном поле, залитом лучами предвечернего солнца. Мои подошвы ударились обо что-то твердое, меня слегка подбросило вверх, после чего я оказался на широком деревянном крыльце, с которого открывался вид на поле. Дом, которому принадлежало крыльцо, оказался за моей спиной – одноэтажное каркасное строение, старое с виду, но слишком безупречно отделанное, чтобы и в самом деле быть старым. Стыки досок отличались геометрическим совершенством, и нигде не было видно ни трещин, ни изъянов. Дом выглядел так, словно его скомпилировал из стоковых картинок искусственный интеллект, не имеющий протоколов взаимодействия с людьми; именно так, скорее всего, и было на самом деле.

Полчаса, напомнил я себе.

Пора устанавливать личность и производить оценку.

Специфика современной войны такова, что зачастую от мертвых солдат почти ничего не остается, и это может усложнить жизнь аудиторам. Ведь переоблачение некоторых из убитых может оказаться финансово оправданным; опытные офицеры – это ценный ресурс, да и среди младшего состава попадаются специалисты с незаменимыми навыками или знаниями. Проблема заключается в том, как быстро отделить таких солдат от тех, чье переоблачение будет невыгодным. Как же решить эту задачу в условиях дикого хаоса, который царит на поле боя? Штрихкоды обгорают вместе с кожей, идентификационные жетоны плавятся от жара или страдают от шрапнели. Иногда помогает сканирование ДНК, но это непростой химический процесс, и на передовой провести его трудно; к тому же кое-какие из самых неприятных видов химического оружия могут вообще запороть на результаты.

Что еще хуже, анализ ДНК не даст никакой информации о том, пригоден ли убитый к переоблачению психологически. Характер смерти – быстрой она была или медленной, в одиночестве ли находился человек или в компании товарищей, испытывал ли агонию или пребывал в болевом шоке – не может не влиять на степень полученной психологической травмы. А степень травмы влияет на боеспособность. Как влияет и индивидуальная история переоблачений. Слишком много оболочек приводят к синдрому множественных переоблачений, проявление которого мне доводилось видеть год назад у сержанта-подрывника «Клина». Его перезагрузили – в девятый раз с начала войны – в свежеклонированную оболочку двадцатилетнего возраста, и он сидел в ней, как младенец в собственном дерьме: бессвязно вопил, рыдал или задумчиво разглядывал свои пальцы, словно порядком надоевшие игрушки.

Упс.

Одним словом, нет никакого способа извлечь хоть сколько-нибудь достоверную информацию из искалеченных и обгорелых останков, с которыми зачастую приходится иметь дело медикам. Однако, к счастью для бухгалтеров, технология стека памяти дает возможность не только установить личность и определить ценность погибшего, но и установить, не ввергся ли тот в пучину необратимого безумия. Этому «черному ящику» сознания в позвоночном столбе, прямо под черепом, обеспечена максимальная сохранность. Окружающая стек костная ткань сама по себе обладает удивительной стойкостью к механическим повреждениям; а чтобы не полагаться на одну только старую добрую эволюционную инженерию, стек памяти изготавливают из самых прочных искусственных материалов, известных человечеству. Можно спокойно, не опасаясь повредить стек, подвергнуть его пескоструйной очистке, подключить к любому генератору виртуальной среды под рукой, после чего просто нырять туда за объектом. Необходимое для этого оборудование влезает в одну большую сумку.

Я подошел к идеально гладкой деревянной двери. Рядом с ней висела медная табличка, на которой был выбит восьмизначный серийный номер и имя: Дэн Чжао Юн. Я нажал на ручку. Дверь бесшумно растворилась, пропуская меня внутрь, в стерильно чистое помещение, большую часть которого занимал длинный деревянный стол. Сбоку от него, перед камином, в котором потрескивал несильный огонь, располагалась пара кресел, обитых горчичного цвета тканью. Двери в задней стене вели, по всей видимости, на кухню и в спальню.

Он сидел у стола, уронив лицо в ладони. Очевидно, он не слышал, как я вошел. Аппаратура должна была подключить его на несколько секунд раньше, чем меня, так что в его распоряжении имелась пара минут, чтобы справиться с первоначальным потрясением и осознать, где он находится. Теперь ему оставалось только свыкнуться с этим осознанием.

Я негромко кашлянул.

– Добрый вечер, Дэн.

Он поднял голову и, увидев меня, уронил руки на стол. Слова хлынули из него сплошным потоком:

– Нас подставили, чувак, это была сраная подстава. Нас там ждали. Передай Хэнду, что его системы безопасности накрылись. Похоже, кто-то…

Поток слов пересох, а глаза расширились, когда он узнал меня.

– Да.

Он вскочил:

– Да кто ты, сука, такой?

– Это не важно. Послушай…

Но было поздно, он уже огибал стол, сощурив глаза от ярости. Я сделал шаг назад.

– Слушай, нет никакого смысла…

Он сократил дистанцию и устремился на меня: выпад ногой на уровне колена и удар кулаком в корпус. Я заблокировал выпад, взял руку в захват и бросил парня на пол. Приземлившись, он попытался снова достать меня ногой, и мне пришлось уклониться, чтобы не получить в лицо. Поднявшись одним прыжком, он снова ринулся на меня.

На этот раз я принял бой и стал отражать атаки блоками и вертушками, потом завалил его снова коленями и локтями. Он тяжело ухал в такт ударам, и наконец рухнул на пол, прижав корпусом собственную руку. Я приземлился ему на спину, захватил свободное запястье и заломил руку вверх так, что она хрустнула.

– Так, ну все, хорош. Это же виртуальность, мать твою, – я восстановил дыхание и заговорил тише. – Кроме того, еще одна такая мудацкая попытка, и я ломаю тебе руку. Уяснил?

Он кивнул, как мог, прижатый лицом к полу.

– Ладно, – я ослабил хватку на миллиметр. – Сейчас я тебя отпущу, и мы поговорим, как цивилизованные люди. Мне нужно задать тебе несколько вопросов, Дэн. Можешь на них не отвечать, если не хочешь, но это не в твоих интересах, так что слушай внимательно.

Я поднялся и отступил в сторону. Мгновение спустя он встал и, массируя руку, прохромал к своему стулу. Я сел в другом конце стола.

– У тебя установлен трекер виртсреды?

Дэн отрицательно мотнул головой.

– Нет, ну понятно, что ты будешь отрицать, даже если установлен. Но да все равно. У нас работает зеркальный скремблер кода. Значит, так. Мне нужно имя твоего старшего.

Он уставился на меня:

– С какого хера я тебе буду что-то рассказывать?

– Потому что в этом случае я верну «Мандрейк» твой стек памяти, и тебя, скорее всего, переоблачат, – я склонился вперед. – Это особое разовое предложение, Дэн. Воспользуйся, пока его срок не истек.