Турнир самоубийц - Ян Леншин Страница 24

Ульрик раскланялся под смех и аплодисменты толпы. Затем взял Дикки на руки и поискал взглядом кого-нибудь из прессы. Негусто – два фотографа и сонный корреспондент с кислой миной.

Он свистнул, и парень в клетчатом кепи, что болтал с девушкой, вскинул фотоаппарат.

Гарольд откусил от яблока и принялся самозабвенно жевать. Ульрик поклонился, вытянул руку с револьвером в сторону, и снова грохнул выстрел. Яблоко разлетелось на куски.

Аплодисменты и пара криков «Браво!».

– Так скажите, кто я?! – крикнул Ульрик, высоко подняв руку с горящей печатью.

– Неудачник! – хором крикнули ему в ответ.

– Кто я?!

– Неудачник! – смеялась публика.

– Кто я, не слышу?!

– Неудачник!

– Так-то лучше. – Ульрик наигранно поскользнулся, шлепнулся на пол, послал зрителям воздушный поцелуй и тотчас упал занавес.

– Ты меня едва не задел! – возмущался Гарольд, разматывая бинты. – Мы так не договаривались!

– Зато получилось эффектно, – пробормотал Ульрик и отсчитал купюры. За представления он не получал и гроша, платить ассистентам тоже приходилось из своего кармана. Но игра стоила свеч – местные газеты уже вовсю интересовались неудачником, что откалывал смертельно опасные трюки.

За Гарольдом выстроились Дикки с сигаретой в зубах, высокий худой джентльмен с учебником геометрии и фотограф в новеньком коричневом пиджаке.

– Твоя доля, – Ульрик протянул купюры Дикки. – На карте, что я тебе дал, был согнут уголок, а твоя – совсем новая! Запомни: детали – вот ключ к успеху! И не кури, в твоем возрасте это вредно.

Он забрал у Дикки сигарету, потушил и бросил в урну. Мальчик пожал плечами и вытащил из-за уха еще одну.

– А вы двое, – обратился Ульрик к высокому джентльмену. – Почему не переодеваетесь? Ваш автобус отходит через двадцать минут, а вы еще не готовы!

Ульрик легонько толкнул «джентльмена» в грудь, и тот распался на две части, оказавшись мальчишками-близнецами лет десяти.

– В следующий раз будьте внимательнее, – наставлял Ульрик, вкладывая новенькие банкноты в чумазые ладошки. – Я ведь говорил: «Страница тридцать шестая, четвертая строчка снизу», а не сверху. Мне не под силу вызубрить весь учебник, я хоть и не брайан, но не до такой степени. И бегом мыть руки, не то оштрафую!

Близнецы, хихикая, бросились к умывальнику.

– Ты опять куришь? – Ульрик забрал сигарету у Дикки.

Мальчик щелкнул пальцами, и тотчас в его руке появилась новая.

– Нет, это решительно никуда не годится, – бормотал Ульрик, скептически осматривая протянутые для проверки пухлые ладошки. – С вашим номером надо что-то делать, маскировка – дрянь. Эти усы не выдерживают никакой критики. Рано или поздно нас разоблачат.

– Мы меняемся местами каждый раз!

– Толку? Вы же близнецы, – Ульрик стер пятнышко сажи с подбородка, что некогда принадлежал «худому джентльмену в плаще», пригладил взъерошенные волосы. – А, пожалуй, из тебя получится симпатичная барышня. Надо бы пройтись по магазинам, раздобыть приличное платье.

– Гы-гы-гы, – покатился со смеху другой близнец. – Барышня! Эй, ты чего!

Ульрик отсчитал деньги парню в кепи.

– Давай сюда фотопластину. Чего камеру тянешь? Ты снимал или нет?

– Пластины денег стоят, я вспышкой мелькнул, да и все, сэкономил, считай. Кто будет разбираться?

– Неужели? Я в таком случае сэкономлю и оставлю тебя без премиальных.

– Но…

– Для кого я стараюсь? Не для этих же, – Ульрик кивнул в сторону зрительного зала. – Зачем я покупал тебе пиджак и камеру? Чтобы ты весь вечер заигрывал с девушками?

– Но…

– Боже ты мой, хватит здесь курить! И так душно, а ты еще дымишь, как паровоз!

Ульрик в очередной раз выхватил у Дикки сигарету.

– Привлекаете к делу народные массы? – прозвучал у входа в гримерку незнакомый голос. – Похвально.

Ульрик только сейчас заметил, что в дверях стоит и улыбается мужчина с гладко прилизанными волосами.

– Эти дети – ученики престижной театральной студии, будущие актеры, им такая практика на пользу, – хмуро ответил Ульрик и бросил очередную сигарету в урну. – А вы кто такой?

– Боитесь, что я украду ваши секреты и открою свое шоу с подставными зрителями и дешевыми трюками?

– Боюсь, что, шастая за кулисами, вы можете невзначай споткнуться и свернуть себе шею. Не хочу, чтобы на меня подали в суд.

– Как вы поступили с лотоматонами? – Человек помахал зажатым в руке «Вестником Готтлиба». – Свежий выпуск.

– Про это пишут? – Ульрик жадно схватил газету.

– На последней полосе, в рубрике анекдотов и занимательных историй.

Ульрик покраснел до корней волос. Заметка и впрямь была оскорбительно-насмешливого свойства. Ну хоть что-то.

Близнецы разошлись не на шутку и грозили наставить друг другу синяков. Пока Ульрик их разнимал, джентльмена и след простыл. Прескверный тип. Пожалуй, надо заканчивать с представлениями и придумать что-нибудь новенькое.

– Подходите ближе, раз уж у нас осталась фотопластина, предлагаю сделать снимок на память, – весело крикнул Ульрик. – Давай, Квентин, отрабатывай зарплату!

Ульрик выстроил вокруг себя маленькую труппу, и Квентин вскинул камеру.

– Улыбочку, – сказал он.

* * *

Ульрик с трудом разлепил веки. Он по-прежнему сидел в неудобном деревянном кресле, только цепи сняли. Кресло напротив пустовало – плевавшийся кровью джентльмен исчез. Опустели и трибуны, остался один-единственный зритель: толстый парень в черном. Башня тоже куда-то подевалась, словно ее и не было вовсе.

Шел дождь.

Тут Ульрик понял, что ошибся, на стадионе были еще люди. Позади Сайрус Блинч командовал парой неопрятно одетых мужчин. Они тащили носилки, накрытые белой простыней. Из-под мокрой ткани выглядывали ноги в оранжевых кедах. С края носилок свободно свисали развязанные шнурки.

* * *

Тип в черном представился Нейтаном и вызвался проводить Ульрика до гостиницы.

Неприятностиметр пищал.

– Ты из этих, из мимов? – спросил Ульрик, чтобы нарушить неловкое молчание. Они тащились по узким улочкам Блэткоча под моросящим дождем. Ульрик подхватил насморк и почти жалел, что остался в живых после первого испытания. – Работаешь в цирке?

– Это костюм ниндзя, сэр.

– У тебя грим на лице.

– Это боевая раскраска – отпугивать врагов.

Сработало. Ульрику в самом деле стало страшно за парня. Что с ним дальше-то будет?