Блицкриг Берии. СССР наносит ответный удар - Анатолий Логинов Страница 24

Второй вопрос занял еще меньше времени – против слияния постов выступили почти все. При этом Микоян заметил, что раз при нынешнем положении вещей все идет нормально, то незачем затевать никаких реорганизаций.

Разъехались члены Бюро после заседания поздно. И опять Хрущев уехал в одной машине с Булганиным. Неожиданно сегодня вместе с ними уехал Маленков. Несмотря на всю скрытность опытного аппаратчика, можно было заметить, что принятое решение второго вопроса было ему не по душе.

Германия, Берлин. СССР, Москва

Настроение берлинцев, живущих в полуокруженном русскими городе, было ничуть не лучше настроения вышеупомянутого советского партийного деятеля. Несмотря на активно идущие в Стокгольме переговоры, русские продолжали продвигаться на Запад. Бронетанковые клинья русских давно уже вошли в Германию, как нож в масло, а теперь к ним добавились и выбрасываемые с неба десанты. Территория Европы напоминала слоеный пирог из русских, немецких, польских, французских, английских и прочих войск. По последним сведениям, русским уже сдались Румыния и Болгария. Еще сильно пугали обывателей отряды «вервольфа», в которые объединились эсэсовцы, чины армии и люфтваффе. Эти отряды боролись с новыми властями, стремясь восстановить старый порядок, попутно грабя добропорядочных бюргеров.

Справедливости ради надо заметить, что подобные настроения разделялись далеко не всеми. Уцелевшие коммунисты и социал-демократы были куда как в лучшем настроении, хотя и у них полной уверенности в благоприятном исходе дел не было. Все великолепно помнили события тридцатых годов и не могли предсказать – не повторят ли русские все, что проделали в своей стране, и в Германии. Несмотря на безусловную важность, эти вопросы обычно всплывали только в свободное от забот время, которого, правда, почти не оставалось, ибо забот у людей было предостаточно. Вот и сейчас минуты отдыха для рядового Отто Гронера из первой роты батальона майора Ремера, охранявшей аэропорт Темпельхоф, были безжалостно прерваны сигналом тревоги. Солдаты дежурного взвода лейтенанта Шмундта вместе с легким пулеметным броневиком были брошены на прочесывание близлежащего леса, в котором были замечены неизвестные вооруженные люди. Тем, кто смотрит на немецкий лес со стороны, кажется, что он полностью просматривается от опушки до опушки. Но, несмотря на несхожесть с тайгой или джунглями, это тоже лес и в нем всегда можно укрыться или найти место для засады. Вот в такую засаду и попал взвод Шмундта. Грамотно организованная засада и дисциплина огня показывали наличие в составе банды опытных солдат, возможно, фронтовиков. Против них в бой вступил взвод, принадлежащий к армии резерва и состоявший из призывников и всего лишь нескольких фронтовиков, попавших в него после госпиталя. Поэтому бой начался для них неблагоприятно. Пропустив броневик, «вервольфовцы» выстрелили ему в корму из винтовочного гранатомета. Тридцатимиллиметровая противотанковая кумулятивная граната большой мощности огненной струей легко пробила противопульную броню, тело одного из членов экипажа и двигатель. Раздался громкий взрыв и треск горящего бензина, заглушивший крик стрелка, не успевшего покинуть машину. Явно это были не простые бандиты, ведь выпуск таких гранат только начинался и даже фронтовики их еще не получали.

Потеряв броневик и несколько человек, Шмундт запросил по рации подкрепление, одновременно развертывая взвод и пытаясь охватить засаду с флангов. Второе отделение он оставил на месте и приказал связать засаду огнем и имитацией атаки в лоб. Прикрывая друг друга огнем винтовок и пулемета, солдаты пытались продвигаться по подлеску, но сильный и меткий огонь противника быстро заставил их залечь. Не повезло при этом и Отто Гронеру. Он успел почувствовать сильную и резкую боль в груди, словно что-то пыталось вырваться из тела наружу, увидел вдруг наклонившееся небо, рассеченное ветвями деревьев, и его затопила всепоглощающая темнота…

Шифровальщик представительства Восточной оккупационной зоны Германии, член СЕПГ с 1946 года, Отто Гронер с утра чувствовал непонятное недомогание. Время от времени кружилась голова, перед глазами вставали лица его друзей по армии резерва, о которых он раньше почти не вспоминал. Порой ему казалось, что его руки сжимают старый, испытанный карабин, прошедший с ним всю войну. Осмотревший его доктор представительства нашел только повышенное давление, но на всякий случай посоветовал прилечь и дал выпить какой-то резко пахнущей настойки. После нее Отто стало лучше, но все равно временами появлялись прежние непонятные ощущения.

Внезапно он резко вскочил с кровати, напугав сидящую рядом медсестру. Перед его глазами стояла четкая картина ухоженного, явно немецкого леса, горящего на дороге броневика и бегущих рядом с ним солдат в форме вермахта с эмблемой, на которой изображен одноглавый орел со свастикой в лапах на груди. Кто-то командовал, но слов Отто практически не слышал. Прибежавшие по вызову доктор и шофер вместе с медсестрой пытались успокоить Гронера, порывающегося куда-то бежать и в бреду кричащего о бое. Отто никак не успокаивался, но вдруг резко обмяк, схватившись за грудь, и потерял сознание. Очнулся он уже в приемном покое больницы Склифосовского, чувствуя себя абсолютно здоровым, и даже засобирался уходить. Русским медсестрам, которые останавливали его, он по-немецки пытался объяснить, что здоров. Появившийся немецкий доктор разрешил недоразумение, но Гронеру все равно пришлось пройти полное обследование, занявшее остаток дня, да еще и весь следующий день. Несмотря на то что никаких заболеваний обнаружено не было, доктор продолжал регулярно проверять состояние Отто еще целую неделю.

Польша. Полевой аэродром 927-го истребительного полка СССР. Город Липецк. Центр переучивания

Петр Логичев прощался со своим другом лейтенантом Муравьевым, как и весь 927-й полк – с друзьями из 126-го полка. 126-й полк по приказу министра Василевского выводился из Польши и, после передислокации в Белоруссию, переформировывался в штурмовой. Часть же летчиков, среди них и Муравьев, подавших рапорта и годных для службы в реактивной авиации, улетала переучиваться на реактивные истребители.

Прощание происходило в столовой, где собрался весь личный состав полка, за исключением дежурного звена. Веселье продолжалось допоздна, но наутро истребители 927-го были, как всегда, готовы к полетам. И боевая тревога не заставила себя ждать. На перехват появившихся в воздухе немецких самолетов вылетела пара Петра Логичева, только что заступившая на боевое дежурство.

Набрав высоту и выйдя на цель, Логичев от изумления даже выругался. Навстречу «МиГам» летели незнакомые двухмоторные реактивные самолеты [17], судя по размерам и небольшой кабине – истребители. Восемь самолетов шли на высоте шесть тысяч метров, строем клина. Подвесок на них не было, поэтому, вероятнее всего, летели они на разведку или свободную охоту.