"Полярис" - Джек Макдевит Страница 24

Наш очевидный долг перед Мадлен Инглиш и шестью ее пассажирами заключается в том, чтобы искать правду и не успокаиваться, пока она не будет найдена.

Из учредительных документов общества «Полярис»

Гарт Уркварт крайне заинтересовал меня. Я просмотрела архивные записи. Уркварт заседает в Сенате и затем – в Совете. Уркварт агитирует за себя и за других политиков. Уркварт принимает награды за свою гуманитарную деятельность. Уркварт проигрывает выборы, отказавшись поступиться принципами.

В 1359 году, за шесть лет до полета на «Полярисе», его пригласили выступить перед Всемирной ассоциацией ученых-физиков. Он воспользовался этой трибуной, чтобы сделать предупреждение всему человечеству.

«Население продолжает расти с такой скоростью, что это не может продолжаться бесконечно, – сказал он, – и не только здесь, но и по всей Конфедерации. При нынешнем приросте населения Окраина к концу века столкнется с серьезной нехваткой ресурсов. Цены на продовольствие, недвижимость и большинство предметов потребления продолжают расти по мере увеличения спроса. Но всему есть предел, и если его перейти – случится катастрофа. Мы не хотим пережить то же, что и Земля».

Этого не случилось: в сельском хозяйстве и пищевой промышленности были внедрены новые технологии, а семьи становились все более малочисленными. Так называемая замещающая семья стала нормой не только на Окраине, но и в большей части Конфедерации. Население выросло, но лишь на два-три процента.

Уркварт ошибся в своих предсказаниях, но тем не менее был способным оратором – убедительным, страстным и самокритичным.

«Детей слишком много, – говорил он. – Нужно поумерить пыл. Пусть природа переведет дух».

Корпорации Окраины были заинтересованы в росте населения, поскольку он приводил к повышению цен. Они решили отомстить Уркварту. Лозунг «Уркварт не любит детей!» стал боевым кличем оппозиции в 1360-м. Возникли такие организации, как «Матери против Уркварта». Он не стал отступать и потерпел поражение.

Такие мужчины мне нравились.

Я отправила новым владельцам все, кроме жилета и сумочки. Калдер и Голд жили неподалеку и сами пришли в офис «Рэйнбоу» за своими трофеями.

Учитывая обстоятельства, Алекс мог бы пересмотреть обговоренные цены – после взрыва они выросли в несколько раз. Но он взял лишь назначенную сумму плюс обычную комиссию. Ида предложила надбавку, нисколько не покрывавшую новую стоимость комбинезона. Алекс отказался, но та настояла на своем.

– Мы правильно поступили, – заметил он впоследствии, – не подняли цену, хотя и могли, причем никто не стал бы нас упрекать.

Нарочитая честность «Рэйнбоу», конечно, могла только улучшить репутацию фирмы.

Марсия Кейбл прислала запись своего выступления на местном ток-шоу: сидя в форменной рубашке Мэдди, она буквально сияла от счастья.

Тем временем Алекс нашел для меня новую работу. За десять дней я облетела всю планету – представляла компанию на аукционах, вела переговоры с нилийцами, нашедшими диковинки в пустыне Нили, участвовала вместо Алекса в ежегодном слете любителей древностей.

Когда я вернулась, до меня дошли слухи, что разведка попытается восстановить некоторые пострадавшие при взрыве артефакты. Однако у поврежденных древностей есть одна особенность. Если ваза была обожжена лазером в те времена, когда ею пользовались, цена этой вазы может намного возрасти, особенно если известно, кто стрелял из лазеров и в чьих руках находилась ваза. Поистине бесценен пистолет, разлетевшийся на куски, пока его героический владелец – скажем, Рэндолл Белмонт – отражал атаку кринов во время Последнего Сопротивления. (Как вам наверняка известно, этот пистолет действительно существует, но вряд ли на всей планете хватит денег, чтобы его купить.) Но стоит повредить предмет во время или после раскопок – например, если неосторожный археолог вонзает лопату слишком близко, – и стоимость его резко падает. Усилия разведки оказались бесполезными. Вскоре после того, как пошли слухи о реставрации, искореженные обломки продали оптом за бесценок.

Гарольд Эставес пришел в восторг от браслета Уайт.

Это был высокий серьезный мужчина – казалось, улыбка причиняет ему боль. Судя по первому впечатлению, он за всю жизнь не научился доставлять себе удовольствие. Хмурый и мрачный, он словно ждал грозы, которая все не приходит, и был уверен, что обязательно случится самое худшее. По словам Алекса, Эставес думал, что потерял единственную любовь в своей жизни. Полагаю, от него бы сбежала любая женщина.

– Печально, – сказала я.

– Это было полвека назад. Он так и не оправился.

Как бы то ни было, я с радостью увидела, как лицо Эставеса просветлело при виде браслета.

Он позвонил нам, как только пришла посылка, и развернул ее в нашем присутствии. До этого он не знал, что именно получил, а когда я пыталась сказать ему, он велел мне замолчать. Глаза его расширились, когда он увидел золото, а потом стали еще шире – когда он прочел выгравированное на браслете «Нэнси».

К тому времени нам позвонили почти все наши клиенты. Всех интересовал «Полярис». Все слышали, что нам удалось спасти несколько артефактов. Может, найдется что-нибудь на продажу?

«Нам очень жаль, но помочь ничем не можем», – отвечали мы.

Я была рада, что мы оставили себе китель и бокал на длинной ножке. Алекс сказал, что собирался раздобыть что-нибудь и для меня, и, если бокал мне нравится, он готов им поделиться. Но судя по его виду, он хотел, чтобы я отказалась. Я была бы не против поставить бокал у себя дома, но решила: пусть лучше босс чувствует себя передо мной в долгу. И я ответила: «Ладно, оставь себе и не бери в голову. Все равно я буду видеть его каждый день». Алекс кивнул с таким видом, будто сделал мне одолжение.

Регистрационный номер корабля, КСС-117, был изъят из реестра через десять лет после случившегося. Ни один корабль в будущем не получит этого номера – и точно так же, подозревала я, не будет и другого «Поляриса». Те, кто дает имена сверхсветовым кораблям, не суеверны, но зачем искушать судьбу?

Алекс купил для кителя освещенную витрину, которую поставил в углу офиса – возле шкафа, но подальше от видеокамеры. Я складывала и раскладывала китель, пока не стала видна нашивка с именем Мэдди на левом нагрудном кармане. Наконец мы заперли витрину и пару минут любовались своим приобретением.

Но куда поставить бокал – так, чтобы на него не попадала пыль, чтобы он не падал и был хоть как-то защищен от воров?

В две стены были встроены книжные полки. Кроме них, в офисе стоял старый книжный шкаф – ему было полвека – в стратмейеровском стиле, доставшийся Алексу по наследству от дяди. Его стеклянные дверцы запирались на замок.