Алая аура протопарторга - Евгений Лукин Страница 24

– Ка-кого домового? – ошалело переспросил Николай. – У какой любовницы?

– У Невыразиновой!

– Это Невыразинова – любовница?.. Да ты же мне сам дал задание ее прощупать!

– Так я тебе в каком смысле велел ее прощупать?.. А ты в каком? Сколько ты на нее одной валюты извел?..

– А вот этого не надо. Толь Толич!.. Список расходов был к отчетам приложен! Я ж тебя почему каждый раз прошу задачу конкретнее ставить? Надо же, любовница! Ты на себя посмотри! Второй таунхауз строишь! На жалованье, да?..

– А ты… А ты… – Генерал уже задыхался. – А кто с дымчатых дань собирает?.. Ба-тяня!..

– Да я-то хоть с дымчатых!.. – огрызнулся Николай. – А ты уже вконец оборзел – западных союзников шелушить!..

– Обидно тебе… – не унижаясь до оправданий, гнул свое генерал. – Понимаю – обидно… Образование – юридическое, в уголовном розыске побегать успел… до распада области… Только не подсидишь ты меня, Коля, не надейся… И знаешь почему?..

Выверзнев надменно вздернул брови. На высоких скулах подполковника обозначился легкий румянец.

– Почему? – с вызовом спросил он.

– Да потому что это я!.. – Ощерившись и слегка присев, генерал ударил себя кулаком в жесткую костистую грудь. – Понимаешь?.. Я!.. Еще когда участковым был! Это я их брал на том продовольственном складе, понял?.. Я их сажал, а не ты! И Никодима, и Глеба…

Он распустил узел окончательно и, пройдясь по кабинету, сердито выглянул в окно. По тротуару с гиканьем и свистом ехал казачий строй… Собственно, не ехал, а шел, но фуражки с околышами были заломлены под таким немыслимым углом и сами станичники столь лихо пригарцовывали на ходу, что невольно казалось, будто они, хотя и пешие, а все же как бы на лошадях… На противоположной стороне улицы имени Елены Блаватской под вывеской «Афроремонтъ» стоял и с восторгом скалился на широкие казачьи лампасы ливрейный негр цвета кровоподтека…

Надо полагать, станичники возвращались с похорон Есаула, по слухам, ведшего род от самого атамана Баловня и всю жизнь старавшегося подражать своему знаменитому предку…

Колеблется, колеблется казачество: по колхозам тоскует, по храмам… И хочется, и колется… В Лыцке-то вон и храмы, и колхозы, зато в Бога-душу не заругаешься, а без этого тоже нельзя…

Генерал обернулся. Лицо его заметно смягчилось. Теперь оба собеседника смотрели друг на друга уже не поперек, а вдоль силовых линий – и ссора мгновенно угасла, не успев разгореться как следует.

– Раньше-то что ж молчал?.. – виновато молвил Николай, как бы невзначай касаясь кнопки диктофона. – Ну и что он, по-твоему, за человек?..

– Выключи, – буркнул генерал.

Подполковник пожал плечами и выключил. Генерал хмурился, оглаживая старый шрам на запястье – явно след от собачьих челюстей. («Овчарка? – машинально прикинул Николай. – Нет, скорее мастиф…») Оконные стекла заныли, грозя лопнуть… Опять эта палубная авиация!.. Ну вот какого лешего они болтаются над Баклужино?.. Здесь-то им чего разведывать?..

– Отморозок… – нехотя проговорил наконец Лютый. – Отморозком был, отморозком остался. Укусил вот тогда… при задержании…

– Я не о том, – сказал Николай. – Чего от него ждать?

– Ничего хорошего… – Лютый вздохнул. – Тогда ничего хорошего, а уж теперь… Кстати, не вздумай перевербовывать! И сам тоже гляди… не перевербуйся… Ну, чего смотришь? Нет нам смысла перевербовываться, Коля. Нету…

Стекла продолжали ныть.

– Знать бы точно, зачем его сюда Порфирий наладил… – как бы не услышав последних слов шефа, промолвил Николай. – Запросили агентуру в Лыцке – молчит пока…

Генерал с интересом повернул голову:

– Думаешь, Порфирий все это затеял?

– Ну, не сам же Африкан, в конце-то концов! Если бы сам – хрен бы он здесь такие чудеса творил!.. Его бы тогда в шесть секунд из Политбюро вышибли и статуса лишили… Там ведь с этим строго: дисциплина, иерархия…

– Да, верно… – подумав, согласился Лютый. – Ну так что делать-то будем?

Подполковник уныло шевельнул высокой бровью.

– Усилю сегодня засаду… в краеведческом… Пожалуй, Павлика с Сашком подошлю. Какие-никакие, а все-таки колдуны, ясновидцы… Старые связи проверю… Хотя подполье-то давно уже на нас работает, чего там проверять? – Внезапно Николай замолчал и с любопытством поглядел на генерала. – Слушай, Толь Толич… А ты чего так испугался, когда я сказал, что он босой?..

– Ч-черт его знает… – помявшись, признался генерал. – Шел-шел в ботинках – и вдруг разулся… Аж не по себе стало!.. До сих пор вон мурашки бегают…

Как бы стряхивая наваждение, мотнул головой и в тревожной задумчивости направился к выходу. Уже ступив на порог, обернулся. В желтоватых глазах генерала Николай увидел искреннее и какое-то совершенно детское недоумение.

– И ты ж ведь смотри, как все странно выходит!.. – то ли подивился, то ли посетовал шеф. – Ну а если б я, скажем, тогда на складе не Африкана, а Глеба дубинкой огрел?.. А?.. Хрен бы ведь стал генералом…

Хмыкнул и, озадаченно покачивая жесткими проволочными сединами, вышел из кабинета.

Да, при такой раскладке Лютого, пожалуй, и не свалишь… По опыту Николай знал, что, если кого сажаешь правильно, не навешивая лишнего, он тебе потом будет всю жизнь благодарен. А с другой стороны, приди тогда к власти не Глеб, а Никодим (он же Африкан) – ох и припомнили бы кое-кому ту резиновую дубинку… Нет, но каков поворот!.. Оказывается, у бывшего участкового – старые счеты с протопарторгом… Любопытно, любопытно. Толь Толич – мужик злопамятный, укуса наверняка не простил. А тут Африкан переходит границу, представляется возможность расквитаться… И как же ведет себя генерал Лютый? А никак… Спихнул все на подполковника Выверзнева – и устранился… Надеется, что Николай на свой страх и риск попробует убрать Африкана? Ну что ж, надежда – чувство благородное…

А вот с чего это он Невыразинову приплел? Как всегда, к слову? Да нет, не похоже. «Домового у любовницы прячешь…» Вполне конкретное обвинение… О каком же это он домовом? Уж не о том ли, с которым протопарторг границу переходил?.. Да нет, не может быть!.. Хотя… Если в происходящее, не дай Бог, вмешалась Ника Невыразинова, то жди чего угодно!.. И перед содрогнувшимся Николаем невольно возникло маленькое, как бы чуть приплюснутое лицо Ники. Глаза – размера на два больше, чем следует, высокая шея… Вообще было в ее облике что-то от «тойоты» последней модели: красиво, но непривычно.

Как это ни рискованно, а придется к ней сегодня заглянуть. Но не сейчас. Попозже…

Конечно, в другое время загадочная фраза генерала Лютого заставила бы Николая насторожиться куда сильнее, но дело в том, что астральный микроклимат в помещении резко изменился. Почуяв приближающийся скандал, в кабинет стаями начали сплываться не только страшки, но и угланчики. Однако ссора не состоялась, и вся эта незримая прожорливая мелюзга мигом подъела отрицательные эмоции, нарушив энергетический баланс. Поэтому, оставшись в одиночестве, подполковник Выверзнев еще около получаса пребывал в легкой эйфории, граничащей с полной утратой бдительности…