Радио Хоспис - Руслан Галеев Страница 24

По всей видимости, Бетти Картрайт была далеко не бедной женщиной, раз смогла позволить себе выкупить ваучерное право на двухкомнатную квартиру. Аукцион этот проводился больше десяти лет тому назад, сразу после введения в норму тестирования на право проживания.

Дверь была тяжелая, со стальным листом по внешней части, такую ногой не вышибешь. На ее внутренней стороне висел календарь-афиша с улыбающейся Одри Хепберн времен «Римских каникул». Прихожая была узкая, но она была (у Стаса дверь открывалась прямо на кухню). По обеим стенам тянулись самодельные вешалки: длинные, обработанные морилкой доски, к которым были привинчены шахматные фигуры, выполнявшие роль крючков для одежды.

– Проходите, осматривайтесь, – сказала Алиса, кивнув на дверь комнаты, – я что-нибудь соображу на скорую руку. Вам кофе, чай? Может, пиво? В холодильнике осталось.

– Просто кофе, – покачал головой Стас.

На самом деле назвать квартиру Бетти Картрайт двухкомнатной можно было только с очень большой натяжкой. Центральная комната, она же, видимо, гостиная, была и правда велика, – пожалуй, в ней легко бы уместилось две комнаты Стаса. А вот вторая комнатка напоминала скорее чулан. В ней с трудом умещались односпальная кровать и торшер. Да на стене висела полка с книгами и черно-белой фотографией какой-то женщины, скорее всего самой Бетти, в простой деревянной рамке. К тому же в комнатушке не было окон. Судя по тому, что стену над кроватью украшали плакаты и календари разного калибра с актрисами и актерами, певцами и прочими публичными людьми, чулан этот был личной территорией Алисы. О том же говорили книги (если верить Алисе, то на полке убитого Стива Картрайта должна была стоять какая-нибудь техническая ерунда). Тут же была в основном художественная литература, да еще что-то про кинематограф под названием «Второе пришествие Голливуда».

Стас вернулся в комнату. По всей видимости, именно здесь и стоило искать зацепки по делу. Если отношения между Алисой и приемным отцом были такими, какими она их описала, то вряд ли Стив часто бывал в ее комнате и вряд ли хранил там что-то серьезное.

В квартире было жарко, и Стас не знал, можно ли ему открыть окно. На одном из занятий перед получением значка детектива прозвучала фраза о том, что по приходе в квартиру детектива из Управления хозяин должен перестать чувствовать себя собственно хозяином, он должен почувствовать себя незваным гостем в своем собственном доме. Вроде как психологизм такого поведения и определяет профессиональное умение владеть ситуацией. И в принципе Стас был согласен с тем, что чаще всего именно так и следовало поступать. И ему уже приходилось ставить хозяев в положение второстепенных персонажей на их собственной территории. Но с Алисой такая тактика казалась неправильной. Во-первых, потому что, таким образом расположив к себе приемную дочь убитого, детектив Бекчетов мог получить дополнительную информацию о жертве. А во-вторых, никто не предупреждал Стаса на тех занятиях, что хозяин квартиры может оказаться такой красавицей.

Пространство гостиной было заставлено самой разнообразной мебелью. Раскладной диван-книжка, большой круглый стол, два кресла, одно обычное, в духе «Чип & Дейл», второе – кресло-качалка из ротанга. Два шкафа – гардероб и сервант из разных наборов – подпирали стену по разные стороны двери в комнату Алисы. Плюс несколько стульев и небольшой карточный столик под торшером в углу. И все равно оставалось много свободного места. Однако ни одной детали, напоминающей о Стиве Картрайте, на виду не было. Вообще. Как будто он здесь и не жил никогда…

Стас подошел к большому окну и выглянул на улицу. Окно выходило в узкий двор-колодец, застроенный какими-то хозяйственными постройками. Обычный двор. Обычная комната. Обычная обстановка. Просто тот, кто здесь жил, не оставил о своей жизни никакого упоминания, а потом его прикончил снайпер…

– Что-нибудь нашли? – Алиса вошла в комнату, везя за собой небольшой столик на колесиках. После войны Стас видел такие только в кино. На столике кинематографически уютно позвякивали высокий кофейник, сахарница, молочник и небольшая ваза с крекерами.

– Да в том-то и дело, – с трудом оторвав глаза от столика, ответил Стас, – что ничего. Не просто ничего интересного, а вообще ничего…

– Ну, – Алиса пожала плечами и принялась переставлять посуду на круглый стол, – в шкафу есть какая-то его одежда. Но он же практически жил в лаборатории, думаю, надо искать там.

– Но вы не знаете, где она находится, и не знаете людей, с которыми общался ваш приемный отец.

– Нет. Хотя звучит странно, понимаю. Вы, наверное, думаете, что я бесчувственная совсем.

– Нет… Не думаю. Я сам не так давно похоронил приемного отца. И мне было бы проще ничего не чувствовать. – «Зачем я ей это сказал? – подумал Стас. – Какого черта?»

– Я вам сочувствую. Никогда не знала, что об этом говорить.

– А мы не будем с вами об этом говорить, – улыбнулся Стас. Алиса показала ему на стул и принялась разливать кофе.

– Знаете, – сказала она, придерживая крышку кофейника, – но я не совсем бесполезна. Я точно знаю, что где-то поблизости есть стоянка такси. Вообще-то у Стива была своя машина, но он частенько выпивал и тогда вызывал по телефону таксиста. Номера я не скажу, но знаю, что его звали Паоло.

– Вы это точно помните?

– Абсолютно. После смерти Бетти Стив стал особенно часто пить и, наговорив мне всего… ну, я рассказывала… вызывал этого Паоло и ехал в лабораторию. И, кстати, я как-то видела, как Стив подъезжал на такси. Правда, я не знаю, на нем ли, но на машине была муниципальная эмблема.

– Значит, надо искать на ближайших муниципальных таксостоянках, – заключил Стас.

Кофе был вкусным, а крекеры пресноватыми. Стас старался направить все свои мысли в русло дела, но каждый раз спустя какое-то время обнаруживал, что куда больше думает об Алисе Картрайт.

– Я бы хотел, после кофе, разумеется, осмотреть его одежду, – сказал Стас, в очередной раз вспомнив о значке.

– Да, пожалуйста. Там два отделения, одно мое, второе его. Перепутать, думаю, будет непросто…

Они улыбнулись. Она улыбалась красиво и легко, Стас улыбался скованно, потому что давно – а по сути, никогда – не улыбался в ответ такой женщине.

– Попытайтесь все-таки вспомнить что-нибудь о своем приемном отце, – попросил Стас, – никогда заранее не знаешь, что может оказаться важным.

Алиса на секунду задумалась, потом снова пожала плечами.

– Вот так с ходу трудно что-нибудь вспомнить. Он и раньше был замкнутым человеком, особенно в моем присутствии. Разговориться мог, только если выпьет, да и то не всегда. Даже с Бетти чаще отмалчивался. А после ее смерти тем более. Из того, что нес по пьяному делу, многого не узнаешь о нем, разве что о себе самой.

– Он был богат?

– Не беден. По крайней мере, вложил в один проект больше десяти тысяч кредитов. Мне Бетти рассказывала. Но она сама толком не знала, что за проект, и мне объяснить не смогла. Какое-то изобретение.