Четки - Рафал Косик Страница 24

Высунулся следующий блок и прислал ему локализацию. Адрес? Карту? Харпад внезапно узнал, где Марыся. Двенадцатый этаж каменицы на Черняковой. Попасть туда можно без проблем.

Ну приедет он туда и что сделает? Обездвижит горилл Вольфа? Сообщит в полицию? А если ее именно полиция и охраняет? Нет, до двадцати тридцати он не будет ничего делать, иначе может навредить ей.

Он рассматривал фотографию дочери. Красивая. Интересно, как она будет выглядеть через пару лет. В ответ на мысль фотография изменилась. В шестнадцать у нее появится маленький шрам на щеке. Марыся стала старше. Сейчас ей восемнадцать. Красивая, похожа на мать… Под фотографией появилась прокрутка линии жизни. Усилием воли нюхач передвинул ее на двадцать пять. Она выглядела совсем как Рената. Унаследовала ли дочь ее характер? Может, генов для этого недостаточно. Может, для этого она должна встретить кого-то вроде него, этакий катализатор-ключ, чтобы превратиться в чудовище? Может быть, без своего Харпада она останется ангелом. Он передвинул ползунок еще дальше. Внешность изменялась: из девушки она превращалась в зрелую женщину, волосы седели, лицо покрывалось морщинами, наконец, она похудела и исчезла. Время остановилось. Харпад ощутил пронизывающий холод. Он знал точную дату смерти своей дочери. У нее впереди было еще почти пятьдесят лет жизни. Она будет значительно старше, чем он сейчас, но и этого так мало. Чуть не дотянет до шестидесяти…

Он вернул линию жизни в настоящее время. Откуда он знает дату смерти? Откуда этот шрам, который появится через семь лет? Запись не может быть настолько детальной. g.A.I.a не всезнающая. Только если… Но откуда он знает, где держат Марысю? И если он знает где, то почему не знает кто?

Спокойно. Любое необдуманное действие может ей навредить.

Из размышлений его вырвал дождь, барабанящий по крыше. Он пришел в себя, выключил кондиционер и опустил окно. Естественный холод был приятным, даже когда капли попадали в салон. Звуки демонстрации утонули в дожде.

Вольф хотел, чтобы ПО депутата снизился. Однако он не говорил, что он не может потом вырасти. Нет, такие игры точно не вписываются в мышление людей вроде Вольфа.

Харпад стиснул голову руками. Что его толкнуло назвать Юдите фамилию Крушевского? Если бы он тогда знал… Внезапно он вспомнил. Мультик про Даффи имел еще один конец. Когда Даффи снес золотое яйцо и вздохнул с облегчением, бандит показал ему комнату с кучей коробок, приготовленных для упаковки сотен золотых яиц.

Харпад всматривался в матовое, полное движимых теней стекло. Он понял. Если способности единственного настоящего нюхача уникальные, а значит и дорогостоящие, то не может быть и речи, чтобы все закончилось одним заданием. Вольф предложит ему помощь в поиске дочери — «Мы заботимся о наших друзьях», — а на самом деле будет держать Марысю, обманывая его, что это последнее задание, что еще только один раз, что уже почти все…

Он закурил. Нет, Вольф не будет ее держать. Выпустит сегодня в полдевятого, именно в это время, чтобы Харпад не сомневался, что дочь всегда будет невольным заложником. В это же время заговорщики Талинского узнают, что депутат Крушевский не подлежит Элиминации. В результате несколько ближайших лет Харпад проведет в тюрьме за неуплаченные налоги и за парочку других дел, которые найдут при случае. Там нельзя делать многие вещи, а вынюхивать можно. Поэтому он будет гнить в камере, выполнять задания Вольфа, получаемые с утренней овсянкой. Мать Марыси перестанет получать неформальные алименты или взятки за встречи с дочерью, и ничто не помешает ей воплотить угрозу. Марысю он увидит снова, когда станет стариком, а она — взрослой женщиной. До этого момента она успеет про него забыть, а если и будет что-то чувствовать, то только ненависть, что сочилась из ее матери все эти годы. Скотство!

Он выкинул окурок в окно и вышел под дождь. На высоте нескольких метров медленно проплывал дирижабль с рекламой оранжада «Птысь». В такую погоду эффективность подобной рекламы равна нулю.

Он поднял воротник, но капюшон не доставал. На него падали сжиженные выдохи последнего месяца, испарившийся пот и промышленная влажность. Из этого и состояло Облако.

Альтернатива была значительно проще. Если повысить ПО депутата до предыдущего уровня, Марыся точно умрет. Нельзя съесть конфетку и продолжать держать ее в руках. Промежуточный вариант? Его нет. Между повышением и понижением ПО нет средних значений.

Если нет хороших идей, то, может, пора подумать над плохими? Самая безумная пришла сразу. Талинский скрылся от g.A.I.a. в тюрьме. А если бы… Нет, это сумасбродство, нереально. Харпад не обращал внимания на дождь, стекавший ему за воротник. Идея была дурацкой. Это как спрыгнуть с крыши небоскреба, чтобы проверить, точно ли разобьешься.

Как действует трехуровневая система, называемая гиперпревентивностью, в общих чертах знал каждый, потому что когда-то информация была открытой. Гражданин с показателем ПО ниже ста был под незаметным наблюдением Надзора, то есть главным образом через электронные глаза, уши и анализаторы. Под присмотром находились все, а данные непрерывным потоком стекались в базу данных g.A.I.a. После превышения этого показателя человек становился объектом интересов Провокации. Его предавали серии незаметных тестов, подстроенных ситуаций, в которых гражданин либо набирал, либо терял пункты. В основном терял. Когда показатель ПО пересекал отметку сто тридцать семь, человек исчезал в Элиминации. Как это выглядело на практике? Хороший вопрос. Элиминаторы были парамилитарным формированием, но редко действовали открыто. В большинстве случаев они забирали человека по-тихому, без выбивания дверей или выстрелов в воздух. Очевидно, они вели нормальную жизнь, чтобы никто не заподозрил их участие в этом. Привилегии, получаемые от членства в элитных подразделениях, обеспечивали им достаток.

Харпад потер жесткую двухдневную щетину на щеках. Куда попадают после Элиминации? В тюрьму? Умирают? Раньше он над этим не задумывался. Только знал, что элиминированные никогда больше не появлялись в городе. Их картотеки в налоговых закрывались, как у умерших, идентификационные номера исчезали из списков. Аннулировались банковские и почтовые счета, наступала автоматическая процедура передачи наследства. Словом, человек бесследно исчезал.

Идея была безумной — если он обладал возможностью свободного манипулирования ПО, то, чисто теоретически, он мог повысить свой собственный показатель до ста тридцати семи, исчезнуть из полицейских реестров, а потом вернуться, чтобы начать все с чистого листа. Бумажные деньги он мог спрятать, а потом прекрасно на них жить. Если это возможно, если можно пережить Элиминацию, он мог бы безнаказанно послать к чертям Талинского и забыть о Вольфе. Но важнее всего сейчас была судьба Марыси.

В голове гудело от появляющихся альтернатив, любая из которых могла оказаться самой большой ошибкой в его жизни. Итак, по порядку. Он знал, где она. Это уже что-то, но, если он туда поедет, откроет следующую карту: похитители и их заказчик узнают, что он может это сделать.

Дождь внезапно прекратился, закончился, словно кто-то закрутил кран. Харпад поднял глаза. Облако передвинулось за Несолнце. Белый шар вынырнул из-за грязной мглы, наполняя центр города теплом. На границе теплой зоны несколько минут будет дуть ветер, пока давление не выровняется. Небо на короткое время приобрело серо-голубой цвет, подавляя воздушную перспективу Урсынова, висящего в нескольких километрах над его головой. Вертикальные струи дождя заливали теперь Жолибож.