Астральный гамбит - Денис Кащеев Страница 24

Я резко обернулся к Григорьеву.

— Мне туда нельзя!.. Посредникам категорически запрещено отходить от коляски… — сбивчиво пробормотал тот, неверно истолковав мой пристальный взгляд.

— Я не о том, сударь. Не будете так любезны меня подсадить?

— Что? — растерялся юнкер. — А, да, конечно, молодой князь…

Даже при помощи Григорьева вскарабкаться на второй этаж без магии стало для меня задачей не столь уж простой. Первый раз я сорвался, на рывке неудачно уткнувшись плечом о балюстраду и потеряв равновесие. Прежде чем повторить попытку, я запустил снизу в балкон одной из убойных техник, снеся добрый кусок ограждения и расчистив место — и только после этого сумел-таки кое-как заползти на мокрую от дождя, усыпанную осколками мрамора плиту.

Миланы с Тоётоми к этому времени здесь уже, естественно, не оказалось. Ведущая внутрь стеклянная дверь была распахнута настежь — и я бросился внутрь.

В комнате, куда я попал — судя по обстановке, она являлась спальней — товарищей я уже тоже не застал. Пробежав ее насквозь, выскочил в следующую, лишенную окон и скупо освещенную ночником в углу — и здесь едва не налетел на минотавроида. Тварь стояла ко мне спиной, зачем-то пытаясь подцепить рогами ростовой портрет миловидной, очень смело одетой юной девицы на стене. Занятие это монстра так увлекло, что мое появление осталось им вовсе незамеченным — вплоть до момента, когда я снес уродливую башку чудовища ударом Огненного вакидзаси.

— Отличная техника, молодой князь! — одобрительно послышалось сзади.

Я обернулся: в комнату вслед за мной вбежал Григорьев. В отличие от меня, ему, должно быть, помощь с балконом не понадобилась.

— Вам же нельзя отлучаться от экипажа? — зачем-то спросил я.

— Я на секундочку! Вспомнил, что так и не услышал от вас дополнительное правило! А через пять минут мне докладывать оргкомитету! — заявил юнкер — сначала я даже подумал, что это он так шутит, но, похоже, посредник был абсолютно серьезен.

— Короче, правило такое: за каждое убитое командой чудовище — минус полчаса от потраченного на гонку времени! — сымпровизировал я, поражаясь про себя абсурду ситуации.

— Такого не утвердят, — мотнул головой посредник.

— Ну и духи с ними! — рявкнул я, бросаясь прочь из комнаты — в следующую в анфиладе.

— Максимум пять минут одобрят! — крикнул мне уже вслед Григорьев.

Отвечать ему я не стал.

Лестница на третий этаж обнаружилась через пару дверей — а у нее Ясухару, отчаянно сражающийся с парой огромных мерцающих в темноте крабов. Собственно, эти твари были единственным источником света в помещении.

— Где Воронцова? — крикнул я, на ходу выцеливая ближайшего из монстров.

Техника, разметавшая недавно мраморное ограждение балкона, а на полигоне раскалывавшая надвое каменные шары-мишени, едва заставила чудовище вздрогнуть.

— Наверх побежала, — ответил мне между тем Тоётоми. — За девочкой.

По ауре он, что ли, определил, что не за мальчиком? Надо бы тоже научиться!

Ладно, всяко ж не сейчас…

Один из крабов — тот самый, которого я атаковал — оставил японца и, яростно размахивая зазубренными клешнями, танком попер на меня. Левой рукой я выставил щит, а правой принялся делать выпад за выпадом, перебирая доступные боевые техники — благо арсенал мой с времен царского дворца значительно расширился. На удивление, самым эффективным оказался банальный удар фигой — от него у монстра почему-то подкашивались ноги. А вот немалыми усилиями освоенный мной недавно файербол, на который я, признаться, возлагал немалые надежды, вообще никакого впечатления на чудовище не произвел.

Внезапно в комнате сделалось темнее — это Ясухару благополучно расправился со своим противником, и одной многоногой «лампой» у лестницы стало меньше. Не теряя времени, Тоётоми напал на «моего» краба с тыла. Монстр завертелся, попытался было переключиться на японца, но, пропустив подряд несколько чувствительных тычков от меня, снова потянулся клешнями в мою сторону. Воспользовавшись этим, Ясухару сразу с обеих рук засадил чем-то чудовищу под зад — и мрак сделался кромешным: светоносный краб исчез.

Не придумав ничего лучше, я снова призвал Огненный меч, но факел из него вышел плохонький. В свою очередь, Тоётоми махнул рукой, и под потолком зажглась шикарная люстра.

— С детства не дружу с ночным зрением, — словно бы оправдываясь, пояснил мне он.

А уж я-то как не дружу!

Говорить об этом вслух я, однако, не стал.

Аккурат в этот момент наверху, на лестнице, появилась Милана. В густо заляпанном чем-то кителе, кажется, в порванной юбке — и одна.

— А где девочка? — удивленно спросил у нее японец.

— Это не девочка, — отрывисто бросила Воронцова, сбегая вниз по ступенькам — и заметно припадая при этом на левую ногу.

— Все-таки мальчик? — глуповато вырвалось у меня.

— Зайчик! — рявкнула молодая графиня. — Тема закрыта, уходим отсюда!

— Я не понял, а где ребенок? — нахмурился Ясухару.

— Не было там никакого ребенка! Уходим!

— Как это не было? — окончательно растерялся я.

Ответить Милана не успела. Нижняя ступенька лестницы, на которую Воронцова как раз поставила ногу, внезапно под ней провалилась, и, взмахнув руками, Воронцова с криком рухнула куда-то вниз. Тоётоми метнулся было к Милане — должно быть, в надежде подхватить и удержать, но опоздал. На миг японец замер, балансируя на краю вроде бы неспешно, но неумолимо разраставшейся дыры в полу, затем его подошвы также потеряли опору, и Ясухару полетел с обрыва следом за молодой графиней.

Я запоздало кинулся к поглотившему моих товарищей провалу, но навстречу мне из его недр вырвалась исполинская летучая мышь. Хлесткий удар черного кожистого крыла опрокинул меня на пол, острый коготь твари распорол китель у меня на плече. Левую руку прострелила боль, ее пальцы мгновенно онемели, и я не смог даже сложить их в простую фигуру щита. Пришлось закрываться правой. А атаковать теперь как?!

На мое счастье, тварь оказался не слишком сообразительной. Пару раз ткнувшись в выставленный щит и не сумев сходу его продавить, вместо того, чтобы продолжать безнаказанно на меня наседать, летучая мышь подалась назад — не иначе, собираясь взять разгон — и, воспользовавшись передышкой, я хорошенько приложился по твари дважды — сначала фигой, а затем — раскалывающей техникой. Третий удар не понадобился: чудовище разнесло в пыль.

Снова на всякий случай призвав щит, я кряхтя поднялся с пола — как смог быстро — и тут увидел ребенка.

Таки девочка — никаких сомнений здесь быть уже не могло по причине полного отсутствия на ней одежды — стояла на лестнице по ту строну от дыры в полу. Должно быть, она спустилась с верхнего этажа, пока я сражался с летучей мышью. Переминаясь босыми ножками, малышка — теперь я бы ей и семи лет не дал — то испуганно поглядывала на провал, то поднимала на меня растерянный, умоляющий взгляд. Губы девочки мелко дрожали, но ни звука она не произносила.