Серые земли Эдема - Евгений Кривенко Страница 24

Я чувствую себя странно. Хочется сделать шаг вниз по мягкому ковру — некто внутри меня пробудился окончательно, вцепился угрюмой хваткой и тащит туда, — но одновременно что-то тянет назад. Что за вечеря любви?..

— Ты боишься? — Аннабель наклоняется, и платье струится прозрачной зеленью, ещё больше обнажая грудь.

— Там будет и Рарох? — бормочу я, не зная, что сказать.

— Нет, — губы Аннабель раскрываются как красный бутон. — Я сказала о тебе, но придётся подождать. Он нигде не задерживается надолго. Приходит и почти сразу уходит. А мы не будем спешить.

Словно незримая тяжесть наваливается мне на плечи, огоньки свечей меркнут, существо внутри начинает рычать от вожделения и буквально волочит меня вниз. Отчаянным усилием воли я встряхиваюсь и вижу, каким тяжёлым стал взгляд Аннабель.

— Кто ты? — с трудом спрашиваю я. — Почему тебе поклоняются, если ты… просто продукт биоконструирования? Что означает буква «L»?

Сразу всё меняется. Словно порыв ветра проносится по комнате, язычки свечей трепещут, Аннабель оказывается сидящей прямо. Цвет платья тускнеет, и теперь она кажется тёмной статуей с заострёнными грудями.

— Не оскорбляй меня! — холодно звучит голос. — Я прекрасна и могущественна. И я носила много имён. В древности меня звали Лилит, и мне нравится это имя. Но не указывать же его в анкете для загранпаспорта? — Снова ледяной перезвон. — Лилит, первая жена Адама, разведена. К тому же я никогда не была чьей-то женой.

Я испытываю чувство, будто меня оглушили, а в комнате усиливается ток холодного воздуха.

— Я читал про Лилит, — бормочу я. — Её считают демоном.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, — высокомерие и насмешка сливаются в голосе Аннабель. — Мы не даймоны. Когда-то мы потерпели поражение от их рук и оказались в заточении. Но теперь мы вернулись.

— Я видел твой ледяной замок, — тихо говорю я. — Во сне. Ты сходила по лестнице между химер…

— Вот как? — смех Аннабель отдаётся звоном в моей голове, а свечи вдруг начинают гаснуть одна за другой. — На самом деле это не лёд, там застыло само время. Я жила словно в беспамятстве и тоже видела сны — сны о том, как мне поклоняются и меня любят. Верные не забыли меня в изгнании, и даже туда доходил ток поклонения… А вот ты не хочешь подчиниться мне, и за это достоин смерти. Но ты не так прост, коли видел. Считанные люди удостоились лицезреть мой замок. И, пожалуй, я пощажу тебя, просто из любопытства. Всё равно это ненадолго…

Аннабель умолкает. В комнате становится темно, горят всего две свечи, над чёрным ковром поднимается белёсый пар. Меня начинает знобить.

— Подойди к стене, — раздаётся из сумрака голос Аннабель. — Посмотри на картину.

Я бреду к стене и останавливаюсь перед картиной в массивной золочёной раме. Хотя, возможно, рама из чистого золота…

— Гляди, — отдалённо звучит голос.

Сначала изображение видно смутно, но вдруг приходит в резкость. Я вижу себя. А точнее, своё тело, и с содроганием понимаю, что вижу себя мёртвым. Какой-то сумрачный зал, на заднем плане неясное мерцание, а на переднем лежу я — в луже крови. Горло рассечено и словно ухмыляется чудовищными кровавыми губами, а рядом стоит мужчина в тёмном халате и с блестящим мечом в руке.

Тот самый незнакомец!

— Всё-таки он настиг тебя, — холодно говорит Аннабель. — Теперь ты видел своё будущее и можешь иди… Хотя нет, постой!

Она встаёт и медленно приближается. Лицо всё ещё красиво, но теперь застыло, словно отлитое изо льда. Глаза светятся двумя изумрудами, а волосы охватывает золотой обруч с зелёным камнем. Она протягивает руку:

— Дай карточку.

Я не сразу понимаю, но потом достаю из кармана красноватую карточку. Аннабель кладёт её на свою ладонь и резко сжимает пальцы. Потом протягивает руку, на ладони лежат две половинки:

— Возьми ту, где буква «L». Покажешь охраннику на выходе. Не забудь.

Когда я беру свою половину, пальцы словно обжигает лютым холодом. Я сглатываю, поворачиваюсь и еле нахожу за ковром выход. Зал тускло освещён, гардеробщица глядит на меня пустыми глазами. Я поднимаюсь по лестнице, миную охранника (тот внимательно глядит на меня) и кое-как открываю стеклянную дверь.

На улице идёт дождь, машины на стоянке блестят в сумраке. Когда я прохожу мимо, одна из них начинает урчать мотором, но фары не зажигаются, а стёкла темны.

Ноги почему-то отказываются идти, а потом я вспоминаю…

Торопливо возвращаюсь к дверям офиса, но те уже заперты. Я молочу кулаками, а когда появляется охранник, то прижимаю к холодному стеклу половинку карточки.

Охранник вглядывается, слегка кивает и отступает в темноту. Я ещё минуту стою, потом поворачиваюсь и бреду мимо стоянки, сердце сильно бьётся.

На этот раз всё тихо.

Метро ещё работало. Голова болела, я тупо смотрел на мелькающие огни. Всё можно было объяснить двояко. Или я попал на обряд тайной секты, где Аннабель исполняла роль мифической Лилит — я знал, что подобные секты с кровавыми или сексуальными обрядами стали популярны в современном мире…

Или всё, что она говорила, было правдой…

В это не очень верилось: люди вокруг сонно кивали, тусклые огни проносились за окнами.

Но вдруг я в самом деле видел самую прекрасную и обольстительную из женщин? Ту, что не подчинилась Адаму, и за это была изгнана из рая. Любовницу Люцифера и мать демонов. Сама ставшую демоном, чтобы приходить по ночам к мужчинам. Вдруг я видел Лилит?..

Я усмехнулся и вышел из вагона.

Утром проверил свой почтовый ящик и обнаружил известие, что моё письмо получено — меня благодарили и просили продолжать сотрудничество.

А я-то надеялся, что мне предложат защиту…

Несколько огорошенный, я забрал свои пожитки, отправился на вокзал и купил билет на пригородный экспресс до города Р.

Поезд шёл быстро. Среди леса проплывали солидные красные особняки, суетливыми толпами пробегали дачки попроще. Я не смотрел по сторонам, достал из чемодана ноутбук и с головой погрузился в игру. Я был секретным агентом и пробирался по закоулкам Тёмной империи, чтобы проникнуть во дворец её властелина. Наконец попал туда — но был убит, и возродился к жизни снова. Когда поезд прибыл в Р., я вышел уже на третий уровень сложности.

В институте, большом здании с радиотехническим гербом на фронтоне, мне долго выписывали пропуск, а потом я отыскал заведующего кафедрой философии. Плотная фигура и выпяченные губы придавали ему сходство с жизнерадостным поросёнком, он сидел в маленьком кабинете и что-то чиркал в конспекте.

— Футурология? — он сдвинул очки на лоб, разглядывая мой диплом. — Ну, у нас будешь преподавать что-нибудь попроще. Здесь радиоэлектронный институт, студентам читаем только философию и социологию с политологией.