Слепые идут в Ад - Анджей Бодун Страница 24

Появились Шлиссенджер, Штранге и Лабриман. Поднявшись на ноги, я заметил, что веселое состояние доктора куда-то улетучилось. Он побледнел и нервно теребил за ремень свой карабин.

– И что, собственно говоря, случилось? – спросил Эйб.

– Там… дзу-те… – горло у меня перехватило и я смог только кивнуть в сторону темного пятна на снегу. Шлиссенджер, не выпуская из рук пистолета, перевел туда луч фонарика. Лежавший на снегу осветился.

– Что, уже можно вставать? – услышали мы знакомый голос Кларка.

Он поднялся на ноги и зло посмотрел в мою сторону. По его посеревшей коже было видно, что лежание под пулями не доставило ему удовольствия.

– Вот так история! – Томсон расхохотался.

Я не знал, куда деться. От стыда мне хотелось провалиться сквозь землю.

– А вы за кого приняли мистера Лагера? – веселым тоном поинтересовался Шлиссенджер.

– Сначала за черта, а потом за разбойника, – проворчал Кларк.

– Скоро рассвет. – Штранге посвятил фонариком на часы.

– Хорошо. – Шлиссенджер потянулся. – Как старший по должности я считаю, что такая толпа на столь бессмысленном посту ни к чему. Сержант Томсон подежурит до восхода, все остальные могут идти в лагерь.

Томсон кивнул, и мы поплелись к палаткам. Я влез в свою, завернулся в спальник и заснул.

Проснулся я часа через три. На душе было муторно, при одной мысли о ночном приключении кровь приливала к щекам, но сидеть в палатке – невыносимая тоска, поэтому я все же решил выползти наружу. Небо было покрыто мрачными облаками, казалось, снег пойдет с минуты на минуту. Я прошелся по лагерю, как вдруг странный предмет у палатки Германнов привлек мое внимание. На снегу лежал длинный кинжал с непонятными знаками вдоль всего лезвия и кроваво-красным камнем, вделанным в рукоятку.

Кто-то сзади меня сдавленно кашлянул. Я обернулся и увидел Кларка. Негр тоже смотрел на кинжал, и кожа его медленно серела, как и сегодня ночью. Он схватил меня за руку.

– Мистер Лагер, вы видите? – пробормотал сержант.

Я ничего не успел ответить, потому что полог палатки откинулся и показалась всклокоченная борода Ярослава Всеволодовича.

– А, доброе утро, господа, – поздоровался он, вылезая.

Германн огляделся и с радостным возгласом нагнулся, чтобы поднять кинжал. Кларк шатнулся назад.

– Слава Богу! – Ярослав Всеволодович широко улыбнулся. – А я уж думал, что вчера его окончательно потерял. Вещь дурацкая, но полезная. Подождите….

Германн полез в палатку, вытащил небольшой сверток, покрутил его, затем достал оттуда колбасу и начал, ловко орудуя кинжалом, нарезать ее ломтиками.

– Берите, господа, не стесняйтесь. Сейчас и хлебца подрежем. – Ярослав Всеволодович сделал гостеприимный жест.

В этот момент раздался хруст снега, и мы увидели поднимающегося по тропинке Эйба. Насвистывая что-то маловразумительное он подошел к нам.

– Добрый день, господин Шлиссенджер. – Ярослав Всеволодович весь как-то подобрался и напрягся.

– А, добрый день, мистер Германн. Угощаете колбаской? – Эйб подхватил ломтик с импровизированного стола и отправил в рот. Внимание его привлек кинжал.

– Ого, какая любопытная, вещь! Разрешите? – обратился он к Германну.

– Пожалуйста, пожалуйста. – пожал плечами Ярослав Всеволодович.

Шлиссенджер провел пальцем по лезвию.

– Занятный кинжал. Тибетцы называют такие "пурба" и используют в магических ритуалах. Говорят, им можно заколоть даже злого демона.

– Да, но не этим. – Ярослав Всеволодович насмешливо хмыкнул. – Этот абсолютно бесполезен. Как мне сказали, он уже утратил свою силу.

– Откуда он у вас? – Щлиссенджер взвесил кинжал на ладони.

– Подарок. От друзей из одного монастыря. – Ярослав Всеволодович не стал развивать тему. Мы с Кларком переглянулись.

– Пойду-ка я еще посплю. – сержант демонстративно зевнул и побрел к своей палатке.

– И то правда. – я повернулся спиной к Германну.

Шлиссенджер, прищурившись, смотрел на небо.

– Сегодня будет снег и довольно обильный, – проговорил он, – а вот завтра, наверное, пойдем дальше.