Третий меморандум. Тетрадь первая. Первоград - Борис Батыршин Страница 24

ДНЕВНИК КАЗАКОВА

31 марта. Славная троица, не успев уехать, подкинула мне новое испытание. На этот раз – испытание духа. Как Комову в «Полдне 22-го века». Сначала я даже решил, что они меня разыгрывают, но, увы, очень быстро пришлось оставить эти иллюзии. Тон не тот, да и случай тоже не тот… Короче, позавчера экспедиция обнаружила участок смешанного земного леса, в центре которого имеет место полуразрушенный замок. А в замке – человеческие кости вперемешку с черепами гигантских панцирных обезьян. И якобы действующая компьютерная (или очень напоминающая таковую) сеть, вышедшая из строя при первой попытке Маляна забраться под полусгнившие дубовые(!) панели. Я не особо верю, что система «самоуничтожилась» – по-моему, она просто так изветшала и заржавела, что рассыпалась в прах при первом же прикосновении. Собственно, я не особо верю и в то, что она вообще работала… как и в то, что это была именно компьютерная сеть.

Совсем уж на совести Маляна и Голубева я оставляю термины типа «трехглазые гуманоиды», хотя они обещают привезти череп и показать небывалую для обезьяны лобную часть. Не знаю. Не знаю, что думать. Хотя, если по-прежнему доверять информации Хозяев об отсутствии на планете аборигенного разума, но в то же время довести до сведения масс информацию о находках в Замке, – это может оказаться серьезным аргументом в деле сохранения единства нашей колонии. Враждебные примитивные аборигены, уничтожившие столетия назад предыдущую земную колонию… Испугаются, никуда не денутся! Ну, по крайней мере задумаются.

И стоило бы, конечно, съездить посмотреть. Очень интересно. Книг наши археологи почему-то не нашли. Оружие – только холодное, щиты какие-то необыкновенные…

А тут еще Валери просится в поход. К хиппарям. Сегодня и решим на Совете. Дело полезное, но дать ему «газик» – значит оставить в городе только один. Пусть Валерьян прогуляется, тем более что наш обаяшка-бородач уверен в своих правах на всех женщин колонии, и меня это смущает. Я вроде бы перестал особо тосковать, это и непривычно, и неплохо, но для дальнейшего забвения необходима «викторианская» эволюция. Кстати, в картографической группе есть очень славная геодезисточка – собственно, она ее и возглавляет, других людей с соответствующим образованием в колонии нет. Валерьяну в его походе решительно необходима хорошенькая помощница.

Посевная идет по плану. Утром на выкорчевку из сайвы выползла дюжина мохнатых черепах. Прогнали пинками. Патрулей не хватает, Периметр возводится черепашьими темпами… вот ведь – тоже аналогия!

Охотники себя не оправдывают. Или зверье уже начало сторониться окрестностей колонии? Стоит, наверное, часть народу перевести в рыбаки.

Чей же все-таки замок? На днях и съезжу. «Газик», правда, стоит на переборке двигателя – что-то там застучало. Ну да ничего, возьму «Пса». Совершенно не вижу, почему бы координатору не прокатиться разок на броневичке, благо бензина он потребляет ненамного больше нашего «козлика»…

* * *

Александр со стоном протер глаза. Сна на этот раз перепало всего четыре часа. Патрульный Котенок в дверях отчаянно зевал, но не уходил, ибо вчера ему было строго-настрого приказано будить, пока начальство не изволит проснуться, не обращая внимания на возможные маты. Александр откинул одеяло, сел, помотал головой, встал. Котенок бесшумно исчез. За окном светло-серая муть: небо в ровной пелене, лужи, грязь после вчерашнего дождя, народ в штормовках, сгрудившийся у второго склада. В этом складе размещались столовые «палаточников». Александр взял полотенце и прочие причиндалы и направился к рукомойникам. У членов Совета было немало бытовых привилегий: жили они в отдельных комнатах (два на четыре), умывались в рукомойниках, воду для которых таскали по очереди из ручья, завтракали тоже отдельно, в гостиной «Дома Советов». Готовили тоже по очереди. Обедали и ужинали консулы с массами – во избежание, так сказать…

В тесном коридорчике у умывальника столкнулся с Викой. Она была в своем экономном домашнем халатике, волосы еще встрепанные со сна.

– Привет. – Он стоял в опасной близости, ощущая тепло ее тела и какой-то далеко-земной запах волос.

– Доброе утро, Саша. – Вика не отстранилась, улыбаясь, посмотрела в глаза. – Как спалось?

– Неспокойно. – Александру захотелось положить руку ей на талию, но в руке некстати оказалась зубная щетка. – Мысли замучили…

– А ты меньше раздумывай, Сань. – Вика еще раз улыбнулась, махнула головой, окунув Александрово лицо в облачко волос, убежала.

Сон как рукой сняло, даже бодрость некая появилась. Через десять минут Александр вошел в гостиную, усиленно поводя носом.

– Мнэ-э… а кто у нас сегодня дежурный по камбузу? – осведомился он голосом Юрковского.

– Садись, громовержец. – Крайновский был мрачен. Он тоже не выспался. – Лопай что дают, координатор.

– Стасик не в духе, – пояснил Леонид. – Ему кошмары снились. Среди ночи слышу – кричит: «Батарея левого борта, хлебными пайками, огонь!»

Крайновский независимо промолчал. На затянувшемся до половины третьего Совете с той ночи часть курсантов с флота и производственных курсов временно перебросили на Периметр и в патрули, и из-за этого долго и нудно пересчитывали нормы довольствия.

В радиорубке было уютно. Гудело, перемигивались лампочки, пахло горячим железом и резиной. Землей пахло, цивилизацией. За приемником досиживал свою вахту парнишка из физической группы, Юра, один из «стажеров». У него тоже были красные глаза – по утрам весь Первоград, казалось, мечтал только о добавочных пяти-шести часах сна. Валентин – начальник станции, новоиспеченный консул, пришедший сюда вместе с Казаковым, – забросал вахтенного ненужными специальными вопросами. Валентину было девятнадцать, он попал на Теллур прямиком из частей связи Московского военного округа и считал своим долгом напускать строгость.