Источник - Татьяна Зимина Страница 24

– Ты действительно убила королеву улья?

– Нужно было сделать это сразу, – Саёнара сжала губы в жесткую линию. – Тогда жители Хандзо были бы живы. Но правительство растерялось, оказалось… неподготовленным. Мы все оказались не готовы, – Саёнара бережно положила измятый цветок на кипу одеял и вздохнула.

Сэм притронулся к её плечу.

– Ты спасла своих сородичей. А выживание семьи – самое главное в жизни.

Девушка жестко усмехнулась.

– Я истребила целую расу – и этого мне никогда не простят.

– Поэтому ты оказалась в той дыре, на Веге-эс? Из-за чувства вины?

– После войны нас осталось не так уж много. Планеты были разорены. А воины Хатори – очень дорогой товар.

– И вы отправились в Галактику зарабатывать деньги?

Вместо ответа Саёнара поднялась.

– Жрать хочется, – девушка оглядела громоздящиеся вокруг контейнеры с разнообразными маркировками. – Пойдем, поищем. Может, в одном из ящиков будут консервы.

За то время, пока транспортник медленно приближался к Китежу, друзья успели основательно выспаться. Так, что бока болели. Одно омрачало приближение к родной планете: консервов они так и не нашли. Обнаружили, правда, просроченные армейские сухпайки, да нацедили немного воды из баллонов у вольеров с животными, но это, как сказала Саёнара, было совсем не то…

– Сейчас найдем кого-нить знакомого, и нас спустят по гравитационному колодцу… – радовался Порфирий, ожидая, пока кит пристыкуется к перевалочной станции на орбите. – Главное, не нарваться на федералов. Так что шибко не светитесь, я сам всё разведаю. Для них все осьминоги – на одно лицо…

На орбитальной станции, служащей одновременно и вокзалом и складом товаров, работали в основном октапоиды, они прекрасно чувствовали себя в невесомости.

– Насчет знакомого, это ты хорошо придумал, – одобрил Сэм. – Только присмотри кого-то понадежней, кто болтать не станет.

– Эт' я запросто. Эт' я мигом, – в голосе Порфирия чувствовалась дрожь нетерпения. – Батя удивится!… Ну, и обрадуется, а как же? Сначала, конечно, тумаков даст – чтобы впредь из дома не сбегали, но ты, братик, за мной держись. Как в старые добрые времена… Эх, давненько мы с тобой батиной горилки не пили! А с копченой ежатиной – ммм!

Сэм подошел вплотную к брату и обнял того за плечи, проникновенно глядя в глаза.

– Порфирий… Мы не спускаемся на планету.

– Да брось, конечно, спускаемся! – осьминог порозовел от нетерпения. – Я ж говорю: папаня, горилка…

– Прости, бро. Мы не летим домой.

Порфирий уставился на Сэма широко раскрытыми глазами.

– Что ты несешь, Сэмми? Не иначе, звездную болезнь подхватил? Ну, это ничего, вернемся домой – батя тебе быстро мозги впра…

– Нам нужно на Коляду.

– На Коляду? – осьминог задумчиво поменял цвет с пурпурного на синий. – Но… Зачем? Нет, я конечно не против, но…

– У меня есть план, бро.

– И какой?

– Вернуть наш корабль. И Семечко.

Гораций, безвольно висевший на плече осьминога, неожиданно встрепенулся. Светодиоды на его лицевой панели устроили буйную свистопляску, но через пару секунд угомонились и засветились в обычном режиме.

– Я не ослышался, капитан? – спросил робот и, как ни в чем ни бывало, грациозно соскользнул с плеча Порфирия. – Вы собираетесь вызволить Кэсси из мерзких лап дона Муэрте?

– Да. Я хочу её вернуть.

Колядой прозывался искусственный планетоид, а точнее – свалка. Где-то в её недрах скрывался гигантский магнит – он-то и притягивал всякий железный хлам, не давая разлетаться по системе. Сюда сбрасывали производственные отходы – от отдельных деталей до почти целых космических кораблей, по тем или иным причинам вышедших в тираж.

Хозяин буксира, громадный осьминог с выжженным в оранжевом мехе черным трайблом, по просьбе Порфирия согласился сделать крюк по пути к планете и забросить путешественников на Коляду. Сначала, правда, он удивился – что нормальным людям делать на свалке? Но Порфирий объяснил, что они едут навестить родственника, а это – святое дело для любого китежанина.

Всю дорогу осьминоги бухтели о чем-то в кабине. Воздух там был мутно-желтым от плотных клубов ганджи, так что Сэм и Саёнара, позаимствовав запасные скафандры, предпочли безвоздушный багажный отсек.

Китеж в иллюминаторе выглядел потрясающе – ослепительно-голубая линза на фоне бриллиантово-черной пустоты.

Сэм вздохнул – на сердце было неспокойно. Разум говорил о том, что нужно послушаться брата, забыть о путешествиях в космосе и вернуться домой. Батя, конечно, побушует – после смерти Ма с ним никто уже не мог сладить. Но потом отойдет.

Опять же, киты… Из-за недостатков гуманоидного строения Сэм не мог работать на глубине, но зато на поверхности, в общении с молодняком, ему не было равных – даже батя признавал, что у него особый талант…

Но так же Сэм понимал: как только первая радость от встречи с домом поутихнет, он начнет тосковать. Его всегда манила бескрайняя космическая пустота, еще нераскрытые тайны Галактики, и планета, даже самая родная, по сравнению с космосом казалась слишком обыкновенной.

Еще раз вздохнув, Сэм приложил руку в перчатке к закаленному стеклу иллюминатора.

– Я тоже мечтаю когда-нибудь вернуться домой, – тихий голос Саёнары звучал из радионаушника в шлеме.

– Когда-нибудь – обязательно, кивнул Сэм.

Над Колядой пылал рассвет – из-за пологого края голубой планеты всходило местное светило.

– Кто там живет? – спросила Саёнара, рассматривая станцию в иллюминатор.

– Наш старший брат, Нафаня, – ответил Сэм.

– Совсем один?

– Он… не такой, как другие.

– По-хорошему не такой, или… – Саёнара неопределенно пошевелила пальцами в гофрированной перчатке.

– Скоро увидишь.

Стены шлюза ритмично вибрировали – приложив руку к переборке, Саёнара почувствовала сильный, повторяющийся ритм. Будто где-то там, за стеной, билось исполинское сердце.

Оказавшись внутри, она ощутила этот ритм всем телом – грудной клеткой, кожей, даже зубами. Видя, что Сэм убрал лицевую панель шлема, она сделала то же самое. Звук обрушился оглушительным цунами. Он накатывал как прибой, бил в барабанные перепонки, вибрировал в груди и заставлял кипеть кровь. Резкие запилы сменялись дробным барабанным грохотом, затем следовали густые басовые раскаты, и всё это в бешеном ритме, который заставлял невольно кивать в такт и притопывать.

Послушав пару минут, спросила Саёнара.

– Что это? – пришлось кричать, чтобы её услышали.

– Музыка звезд, – объяснил Порфирий, оглядывая пустой коридор, плавно загибающийся вокруг центральной оси.