Черная смерть. Морпех против Батыя  - Сергей Нуртазин Страница 23

Аркадий не унимался:

– А откуда у вас столь интересный музыкальный инструмент?

Виссарион бросил на Аркадия вопросительный взгляд. Белозеров поправился:

– Откуда рожок чудесный, который такие столь страшные звуки издает?

– Мне по лесам ходить часто приходится, люд, что в них проживает, на путь истинный направлять. А в лесу и волки, и медведи водятся. Мне же убивать и оружие в руки брать нельзя, грех. Вот я и смастерил этот рожок, чтобы зверя хищного отпугивать. А откуда у тебя взялась чудная черная коробочка, из которой смех раздается?

– Привез из земель далеких, где мы с Кириллом прежде были.

– Видать, смышленые в тех землях люди живут, коли вещицы такие мастерить способны…

Спустя некоторое время отряд остановился у хижины на поляне. Меркурий сказал:

– Здесь переждем до утра, потом к Смоленску пойдем. В темень ночную через болото идти смерти подобно.

Аркадий огляделся, спросил:

– Что это за место? Почему избенка пустая? Наверное, хозяева от татар убежали.

– Хозяин. Тихоня-бортник. Один в глухомани бобылем живет. В прошлом году навестили мы его по указу князя Всеволода Мстиславича. Тихоня этот тайком идолов поставил в укромном месте, на острове средь болот. Себя волхвом возомнил и поклонялся им, к чему склонял жителей деревеньки и даже смолян. О том слух до князя дошел. Послал он меня с десятком дружинников идолов изничтожить, а Тихоню к нему на суд привести. Что мы и содеяли, да только не совсем. Тихоню-то мы изловили, да только сумел он по пути от нас в лес убежать. Хотели поймать, да куда там. Бортник в лесу, как в своей избе. Где он теперь, неведомо. Ничего, мы сейчас его избенкой и воспользуемся. Под крышей оно все лучше спать да утра ждать.

В путь тронулись в предрассветных сумерках. Шли гуськом друг за другом, ступая след в след, как по минному полю. Знали, шаг вправо, шаг влево или одно неосторожное движение могут привести к смерти. Полутьма и туман делали окружающий пейзаж нереальным. Пни, коряги, засохшие деревья, меняя очертания, превращались в невидимых чудовищ. Болото издавало пугающие булькающие, ухающие и чавкающие звуки. Того и гляди, вылезет из мерзостной жижи какой-нибудь монстр, ухватит за ногу и утащит в трясину. Аркадий поежился не то от холода и сырости, не то от неприятных ощущений. Фантазия сделала свое дело. Костлявая шестипалая рука вынырнула из тумана, потянулась к его правой ноге. Белозеров отшатнулся, шагнул с покрытой лежалым снегом кочки на зыбкую травяную подстилку. В ту же секунду левая нога по колено погрузилась в черную жижу. На помощь пришли Меркурий и Кирилл. Вытянули из топи, поставили на ноги. Меркурий пожурил: – Вот сиволап! Сказано тебе, под ноги смотри, а то угодишь в гости к кикиморе.

Слова сотника и перспектива снова оказаться в болоте заставили Аркадия мобилизоваться и быть внимательнее. Путь был не из легких, шли то по настилам из веток или бревен, то прыгали с кочки на кочку, то по колено в воде и жиже. Наконец, к немалому удовлетворению Белозерова, достигли островка. Виссарион подбодрил: – Ничего, еще немного, и твердь будет, а там и до города недалече.

Дальше идти стало веселее. Теплые солнечные лучи осветили лес, загнали вглубь болота седой туман. Вскоре рифленые подошвы армейских ботинок Аркадия коснулись твердой почвы. Минуя лес, отряд вышел к Смоленску.

* * *

Город стоял у берега Днепра, древнего пути из варяг в греки, на возвышенности, окруженный и защищенный крутыми оврагами, валом и рвом. Деревянные стены и башни величаво поглядывали на округу. За ними схоронились жилища смолян, несколько каменных и деревянных храмов да детинец, где стояли хоромы владетеля Смоленского княжества Всеволода Мстиславовича. Туда-то, к князю, и надо было в первую очередь попасть сотнику Меркурию и его воинам. У Аркадия захватило дух от увиденного. Используя слова царя Ивана Грозного из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», произнес:

– Красота-то какая! Лепота! Вот блин, даже не верится, что мы реально видим древний город своими глазами. Это тебе не кино.

Кирилл кивнул:

– Я думаю, что мы здесь еще много интересного увидим.

Аркадий достал из кармана телефон.

– Увидим, только прежде надо запечатлеть этот чудесный вид города для истории.

Отряд быстро приблизился к стенам города. У закрытых деревянных ворот уже стояли несколько человек и две повозки.

Меркурий, приложив ладонь ко рту, громко крикнул:

– Отворяй ворота!

– Пождешь ужо! Ишь, прыткий какой нашелся! Сказано, рано!

Полусонный бородатый воин в островерхом шлеме высунулся из смотровой башенки, зевнул, но, признав Меркурия, метнулся назад.

– Викулка! Невзор! Гаврила! Быстро ворота отворяйте, олухи! Сотник Меркурий от царя Батыги возвернулся!

Ворота отворились, впуская воинский отряд и простой люд в город. Минуя полусонные улочки, мимо избенок, теремов, амбаров, торговых мест и храмов достигли детинца, подошли к каменному терему смоленского князя. У входа в княжеский двор их встретила стая сизарей. При приближении отряда к воротам птицы вспорхнули ввысь, сделали пару кругов над их головами и сели на крышу терема. Кириллу вспомнились голуби в их дворе, мама. Сердце на миг сжалось. «Что будет с ней, если со мной что-нибудь случится?» Запоздалое раскаяние отступило, он вспомнил слова одного из своих командиров: «Ввязался в драку, бейся до конца». Один из голубей, из любопытства ли, в надежде ли на то, что люди его покормят, или по другой причине, слетел с крыши, приземлился рядом. Соколиков заметил, что голубь чуть больше обычных городских сизарей и отличался красными лапами и клювом, а также белыми пятнами на шее. Секундой позже на птицу набросилась серая кошка. Взлететь голубю не удалось, зубы серого хищника крепко вцепились в крыло. На помощь птице пришел Виссарион. На удивление резво он подбежал к кошке и ткнул ее посохом. Испуганная кошка бросила добычу. Голубь попытался взлететь, но раны, причиненные кошкой, не дали ему этого сделать. Правое крыло птицы было недвижимо. Виссарион поймал птицу, бережно прижал к груди, посмотрел на Кирилла.

– Сможешь вяхиря исцелить?

– Попробуем.

Из дверей княжеского жилища им навстречу по деревянным скрипучим ступеням неторопливо спустился коренастый, сутулый мужчина средних лет с густыми русыми бровями и сивой курчавой бородой. На мужчине была белая рубаха, синие штаны и добротные коричневые кожаные сапоги. Меховая шапка с зеленым верхом была небрежно сдвинута набекрень. Белозеров легонько пихнул в бок стоящего рядом дружинника, тихо спросил:

– Это князь, что ли?

Дружинник отрицательно помотал головой:

– Не, это Отеня, огнищанин, ближайший, значит, советник князя и за всем хозяйством княжеским приглядчик.

Отеня поздоровался, подошел к Виссариону. Священник отдал голубя Кириллу. Отеня поцеловал старцу руку, обратил взор на Меркурия: