Ритуалист. Том 2  - Павел Корнев Страница 23

Все происходило будто во сне, и волей-неволей начало закрадываться опасение, не стану ли я жертвой жестокого розыгрыша, выйдя из-за ширмы в чем мать родила.

Пока я колебался и выжидал, появилась Марит, и все мои сомнения отпали сами собой. Пусть графиня и облачилась в шелковую сорочку, но прозрачная ткань лишь немного скрадывала отдельные детали и никак не прикрывала наготу. Выставить себя на всеобщее обозрение в подобном виде ее сиятельство никак не могла.

Хозяйка забралась на кровать, к ней тут же запрыгнула черная кошка. Я больше медлить не стал, избавился от исподнего и вышел из-за ширмы, если так можно выразиться, во всеоружии.

Марит покачала головой и цокнула языком.

– А вы многое пережили, Рудольф! – произнесла она, явно имея в виду шрамы; иные мои достоинства оставили графиню совершенно равнодушной. – Вы и резать себя любите? Как оригинально! Оригинально и возбуждающе…

Я лишь криво ухмыльнулся, уселся на кровать и вознамерился спихнуть на пол кошку, но черная бестия прижала уши к голове, оскалилась и зашипела.

– Оставьте ее! Сама уйдет! – уверила меня Марит, протянула две бархатные ленты и лукаво подмигнула. – Говорили, любите связывать людей? Как насчет меня?

Графиня демонстрировала невиданную открытость новым ощущениям, и ничего не оставалось, кроме как привязать ее раскинутые в разные стороны руки к резным балясинам кровати. Марит при этом откинулась спиной на изголовье кровати и соблазнительно выгнулась, приподнимая грудь. Своей позой она вызвала во мне живейший отклик, пусть мысли сейчас и были заняты совсем иным.

Удушение, или, как выражались ученые мужи, асфиксия, требовало тщательнейшего контроля прилагаемых усилий. Имелся немалый шанс оказаться в одной кровати с бездыханным телом хозяйки особняка, если только позволю увлечь себя этой опасной игрой, а подобное вовсе не входило в мои планы.

Марит расценила колебания по-своему и разрешила:

– Рви! – а после выкрикнула, изнемогая от нетерпения: – Да рви же!

Я дернул сорочку, и тончайшая ткань буквально расползлась под пальцами.

И тут же что-то ударило в дверь, ненадежный крючок сорвало, и створки распахнулись. Графиня взвизгнула от испуга, у меня и самого сердце провалилось куда-то в потроха.

«Просто! – молнией промелькнуло в голове недавнее сомнение. – Слишком просто!»

Все с самого начала пошло слишком уж легко и предсказуемо, и вот теперь ее сиятельство визжит в разорванной сорочке с привязанными к изголовью кровати руками, и всякий желающий может удостовериться лично, что повинен в столь непотребном обращении с хозяйкой Рудольф Нуаре, любитель удушения и просто сомнительный тип. Боюсь, приор перехитрил сам себя. Если только он не перехитрил меня…

Святые небеса!

Я извернулся, готовый броситься наутек, вот только единственный выход из комнаты перегородил взъерошенный сеньор в богато украшенном серебряным шитьем камзоле и слегка съехавшей набок маске. За его спиной почудилось красно-белое движение, но в опочивальню больше никто не вошел – ни слуги, ни гости.

– Чудовище! – крикнул незнакомец, обнажил шпагу и ринулся вперед, намереваясь порубить меня на куски.

Графиня завизжала пуще прежнего, я же ухватил кошку и швырнул ее в подскочившего к кровати человека. Черная бестия возмущенно мяукнула, вцепилась выпущенными когтями в лицо и вмиг расчертила глубокими царапинами щеки и подбородок моего визави. Тот взвыл и свободной рукой отшвырнул от себя хозяйскую любимицу, но запала не растерял и миг спустя вновь кинулся в атаку.

Миг спустя! Этот миг и решил исход дела. Бесславная гибель в мои планы отнюдь не входила, я соскочил с кровати, обеими руками ухватил столик и что было сил метнул его в потерявшего осторожность убийцу. Взбешенный сверх всякой меры, тот как раз замахнулся шпагой для могучего удара и успел лишь выставить перед собой открытую ладонь. Пустое! Край тяжелой каменной столешницы угодил в грудь и вмиг сбил дыхание; воздух с хрипом вырвался из легких, явственно хрустнули ребра.

– Ох…

Молодой сеньор опустил шпагу, выпучил глаза и разинул рот, пытаясь сделать вдох, но я ему такой роскоши не дал, ухватил подвернувшийся под руку стул и со всего маху обрушил его на голову противника. Тот рухнул на пол как подкошенный.

Пинком я вышиб оружие из обмякшей руки, хотя мог бы и не суетиться и не отбивать пальцы о витую гарду: удар стулом лишил юнца сознания, он не шевелился.

Удивительное дело, но в коридоре было тихо. Как видно, мой несостоявшийся убийца пожаловал сюда в одиночестве, а панические вопли хозяйки помешали расслышать музыка и удаленность от бального зала.

Я еще раз взглянул на дверь, поднял шпагу за середину клинка и сказал:

– Знаете, ваше сиятельство, а ведь убить собирались вас…

Графиня враз прекратила голосить и моментально обрела присутствие духа; ее словно подменили.

– Что вы такое говорите, Рудольф?!

Я резко развернулся к своей несостоявшейся любовнице, замахнулся и метнул шпагу. Острие со стуком вонзилось в изголовье кровати, клинок слегка выгнулся и закачался под тяжестью гарды и противовеса.

Марит даже взвизгнуть не успела, до того быстро все произошло. Правда, она тут же задергалась, но бархатные ленты оказались слишком крепки, а узлы затянуты на совесть; высвободиться у хозяйки не получилось.

– Развяжи! – потребовала графиня. – Развяжи немедленно!

Обнаженная грудь яростно вздымалась, но влечение уже оставило меня; я прикрыл распахнутые двери, затем приблизился к изголовью кровати и повторил:

– Этот юнец собирался убить ваше сиятельство.

– Да что вы…

Договорить графиня не успела, я ухватил ее за шею и безо всякого почтения стиснул пальцы.

– Ревнивец собирался убить именно вас. Именно вас, а не меня. И он еще может добиться успеха в задуманном. Но полагаю, нет никакой нужды доводить дело до подобной крайности. Моргните, если согласны.

Марит часто-часто заморгала, не в силах выдавить из себя ни слова.

Я ослабил хватку и сказал:

– Мы договорились?

– Да! – хрипло выдохнула графиня. – Развяжите меня немедленно!

– Если понадобится, даже помогу затянуть корсет, – пообещал я, сходил за кинжалом и перерезал одну из бархатных лент. – Взаимопонимание бесценно.

Марит схватила протянутый рукоятью вперед клинок, яростным движением распорола вторую ленту и убежала за ширму, на ходу избавляясь от разорванной сорочки. Я забрал оружие и поспешил в собственный угол. Затишье не могло продлиться вечно, стоило одеться и привести себя в порядок, иначе выбраться из особняка графини живым будет решительно невозможно.

Удивительное дело, но нас так никто и не побеспокоил. Марит милостиво позволила затянуть себе шнуровку корсета и успокоила забившуюся в угол любимицу, а я связал обрывками сорочки руки молодого ревнивца. После мы отправились в общий зал, и там хозяйка во всеуслышание заявила о случившемся нападении. Поднялся неописуемый переполох, и графиня Меллен в очередной раз выказала недюжинную волю.