Возвращение - Геннадий Марченко Страница 23

– Ну что, тогда готовимся к выходу?

Рауль вопросительно окинул нашу небольшую группу взглядом. Я тоже исподволь взглянул в глаза каждому. В них читалась решимость, и я понял, что Лански не поскупился, прислал если и не лучшие, то далеко не последние кадры.

Самым молодым из них был Лео, лет двадцати с небольшим. Однако, глядя на этого обладателя орлиного носа и чёрной кучерявой шевелюры, я видел, что и он в случае чего без лишних угрызений совести нажмёт на спусковой крючок «томпсона». Уверенность, излучаемая каждым из этой пятёрки, не оставляла сомнений в их готовности либо безжалостно истребить противника, либо сложить голову на поле брани. Будем надеяться, второй вариант – это не про нас.

А готов ли я сам пожертвовать своей жизнью? Оставить без мужа Варю и без отца Соню и ещё не рождённого ребёнка? Не говоря уже о Люке, хотя он и растёт в полной семье, считая Кларка своим отцом… Может, зря я во всё это ввязался? Узнай об этом Берия и тем более Сталин, разве они разрешили бы мне так подставляться? Наверняка нет. А я не могу поступить иначе. Затронута честь моей семьи, и если мне суждено погибнуть, то дети будут знать, что их отец умер как мужчина.

В этих широтах темнеет рано и резко, а тут ещё зарядил настоящий тропический ливень. Час спустя мы всей гопкомпанией кое-как – двое (включая меня) спереди и четверо сзади – загрузились в подержанный «понтиак». За рулём сидел Пабло, неплохо выучивший местную географию. Я, честно говоря, сразу же запутался в хитросплетениях местных улочек, но Пабло уверенно вёл автомобиль то по мощёной булыжником, то просто по грязной дороге, взрезая светом фар чернильную, пронизанную нитями дождя тьму.

Припарковались мы в квартале от объекта под аркой одной из подворотен. Наши плащи неплохо скрывали «томпсоны», которых на задание взяли четыре экземпляра. Захария предпочёл дробовик, я же ограничился тем, с чем и пришёл, – кольтом и ножом. Жаль, что на пистолет не было глушителя, но в общем-то он в любом случае стреляет тише, чем тот же дробовик. В нашу пользу было и то, что дождь не прекращался, и звуки выстрелов в закрытом помещении с улицы вряд ли будут очень уж слышны.

Рауль, оставив Пабло свой «томпсон», нож и «браунинг» под видом потенциального клиента отправился на разведку. Мы столпились в подворотне метрах в пятидесяти от публичного дома. От нечего делать рассматриваю вертеп. Двухэтажный дом красного кирпича, по местным меркам вполне прилично выглядящий. В нескольких окнах сквозь плотные занавески едва пробивается свет. Нетрудно догадаться, чем занимаются в этих комнатах.

– Интересно, как там моя Сара? – услышал я негромкий голос Ицхака. – Скучает, наверное, она у меня такая: нет меня день-два – вся изводится. Мы с ней познакомились три года назад на Седьмой авеню в Нью-Йорке. Она тогда работала портнихой у своего дяди, а я пришёл заказать костюм. Увидел её – и словно током меня ударило. Да и у неё, смотрю, глаза загорелись, щёчки зарумянились, грудь поднимается… А грудь у неё уже тогда, ещё до рождения Ади и Фрейды, внушала уважение…

Похоже, нервишки у подельника всё-таки дают о себе знать, волнение пытается заглушить пустой болтовнёй. Пусть себе треплется, лишь бы в ответственный момент не облажался. Надеюсь, Лански подсунул мне крепких парней, причём крепких не только физически.

Спустя минут тридцать вернулся Рауль.

– Постарался управиться побыстрее в интересах дела, правда, пришлось потратить сотню песо на какую-то тощую рыбу, – вздохнул он с притворным сожалением.

– Хочешь, чтобы тебе возместили? – ухмыльнулся Пабло, косясь в мою сторону. – И удовольствие получил, и деньги вернули?

– Получишь ты свои сто песо, – не выдержал я. – Что с Сальвадо?

– Кортес так и сидит на втором этаже в коридоре в кресле, значит, в каком-то из номеров развлекается его босс.

– Ну что, тогда идём на абордаж? – Это уже Лео азартно передёрнул затвор своего «томпсона».

Остальные, судя по их горящим глазам, готовы поддержать эту идею. Почему бы и нет? Я приехал сюда мстить и не вижу смысла откладывать месть в долгий ящик.

– Не забудьте закрыть лицо, – говорю подельникам, делая попытку шагнуть к публичному дому.

– Вы же не знаете испанского! – вовремя замечает Рауль.

– Чёрт… Как-то я об этом не подумал.

– А с чёрного хода нельзя зайти? – вклинивается Захария.

– Там закрыто и тоже охрана, – отвечает Пабло. – Я проверял, прежде чем вернуться домой. Подёргал дверь, и тут в ней окошко приоткрылось, ну я и драпанул оттуда, пока не разглядели, кто такой.

– В общем так, – говорю я. – Идёт Рауль с пистолетом и ножом, его впускают, и, пока он держит охранника под прицелом, мы проникаем внутрь. Там ещё кто-то может быть поблизости?

– В первый раз был только охранник, который вызвал хозяина борделя.

– Тогда всё намного проще. Давай, Рауль, удачи!

Первая часть нашего плана прошла как по маслу. Туповатый охранник стоял у стенки, задрав руки к потолку, и переводил испуганно-удивлённый взгляд с одного из нас на другого. По моей команде мексиканца скрутили, заведя его руки за спину.

– Скажи ему, чтобы позвал хозяина, – говорю Раулю.

Тот перевёл мой приказ на испанский, но охраннику уже ничего не нужно было делать – хозяин в цветастом халате сам спускался. Мелкий, похожий на кролика, с выступающими вперёд верхними зубами, он, однако, мгновенно оценил диспозицию и сделал попытку рвануть обратно по лестнице вверх. В метании ножей я не прекращал практиковаться, и сейчас бедолаге удалось перепрыгнуть от силы пару ступенек, когда в его правое бедро вонзился клинок. Заверещав, он всё же попытался, хотя бы прихрамывая, удрать от нас, но подсуетился Пабло, схвативший его за шкирку и стащивший вниз.

– Я сейчас вытащу нож, а ты перетяни ему ногу, чтобы не умер от потери крови, – сказал я Пабло. – А потом руки ему также стяните за спиной. Пусть со своим охранником рядом полежит.

В этот момент Лео решил проверить, что находится за ближайшей слева дверью. Не успел открыть, как до нашего слуха донеслись женские голоса, громко говорившие на испанском.

– Там у них, похоже, что-то вроде комнаты отдыха для свободных от работы жриц любви, – пояснил Лео, прикрыв дверь.

– Ты остаёшься внизу, будешь приглядывать и за девицами, и за этими двумя. А мы пойдём разберёмся с теми, кто нам нужен. Рауль, веди, только осторожно.

Кортеса мы обнаружили в конце коридора, мирно рассевшимся в кожаном кресле и подрезавшим ногти при помощи мачете. Увидев нашу пятёрку, он прервал своё занятие и медленно поднялся из жалобно заскрипевшего кресла. Какой же он, сука, огромный! Да ещё со своим тесаком, способным при достаточной силе удара раздвоить человека. Вот только против пули никто ещё не устоял. Рукопашка и ножевой бой тут смотрятся проблематично, а вот ствол – самое то. Посмотрим, какой он бессмертный.

Моя рука ещё только потянулась к наплечной кобуре, как вдруг из-за моей спины неожиданно выскочил Захария, направляя в сторону противника свой дробовик. И тут Кортес, до этого казавшийся мне тяжёлым и неповоротливым, резко и коротко размахнулся, а в следующее мгновение его тесак, вращаясь и со свистом рассекая воздух, полетел в голову Захарии. Единственное, что я успел, – это толкнуть рукой потенциального мертвеца, и за те доли секунды, что в его голову летело мачете, тот отклонился на десяток сантиметров. Этих сантиметров ему хватило, чтобы выторговать у смерти отсрочку. Но правого уха всё-таки лишился, вернее, верхней его части. В момент в моём воображении пронеслась картина, что было бы, не успей я толкнуть Захарию… Мачете просто разрубило бы его голову пополам, как спелую дыню, а так оно пролетело дальше и, словно в дешёвом боевике, застряло в висевшей над лестницей картине, изображавшей гуляющих по саду четырёх одетых женщин в белом ^[3].