Убийца  - Анатолий Махавкин Страница 23

Я сделал пару глотков. Ну все, неприятности прошедшего дня окончательно растворились в розовом мареве. А вот у языка появились определенные проблемы.

– Однако по прошествии полувека унижений собранием бургомистров Гуннланд был объявлен гроссмейстерством, а верховным гроссмейстером избрали Шурца фон ду Контена – отца Цанга. Надо сказать, выбор они сделали – то что надо. Шурц оказался человеком решительным, умным и хорошим организатором. И еще у него полностью отсутствовала жалость к тем, на чьих костях возводился нынешний Гуннланд.

Оба слушателя смотрели на меня так, словно я им открывал некие сакральные тайны. Да что с ними такое? Имеется целая куча книжек, где все это написано. Кому-кому, а принцессе это должно быть известно. Ладно.

– Именно Шурц создал специальные трудовые лагеря, где преступники разных мастей за скудное питание работали на благо государства. Дохли они, конечно, там как мухи, но именно их усилиями была создана мощная фортификация на границе Гуннланда. Поговаривают, что ее практически невозможно преодолеть.

Вино в кружке закончилось, так что пришлось ее пополнить. Или повременить? Слово «фортификация» далось с некоторым трудом.

– Не последнюю роль во всем этом сыграла леминистинская ересь. – М-да, судя по всему, и об этом слушатели не знали. – Ну, учение о богах-основателях, прародителях гуннов. Верование это возникло в период наивысшего расцвета Четвертой империи и поддерживалось как высшим светом, так и низами. Церковь Трех Основателей терпела все это и признала ересью лишь после поражения Четвертой империи.

– И в чем суть этой ереси? – Вайолетта заметно оживилась, слушая мой рассказ.

– В чем? – Я хмыкнул, собирая мысли, которые норовили разбежаться в разные стороны. – Если коротко, то так: в свое время наш мир был пуст, и боги-основатели населили его всякими тварями, летающими и ползающими. После творцы намерились удалиться в какие-то высшие сферы, а созданное собирались оставить под присмотром специально сотворенных созданий. В первый раз взяли ползающих тварей и дали им разум. Однако те оказались слишком хитрыми, злобными и подлыми, задумав плохое против творцов. Поэтому боги намеревались уничтожить заговорщиков, но не успели. Те прознали о своей судьбе и укрылись в глубинах земли.

Во рту пересохло. Кажется, я и сам увлекся рассказом. Или это просто сладкий привкус былой жизни?

– Второй раз боги использовали лохматых обезьян типа тех, которые водятся в отрогах Драконьего Хвоста, и переделали в прямоходящих разумных существ. И вновь неудача. Существа оказались слишком тупы и ленивы, так что творцы прогнали их прочь от себя. Отчаявшись получить искомое из тварей, населяющих мир, боги оставили собственных потомков – гигантов. Те обладали множеством талантов: умом, великодушием, силой и красотой. Удовлетворенные боги покинули наш мир.

Пятнадцать спутников, сейчас мои слушатели напоминали детей, которым рассказывают сказку! Хотелось бы посмотреть на их учителя истории, а после спросить папу принцессы, знает ли Чампиурз о качестве образования дочурки.

– Спустя некоторое время выяснилась неприятная вещь: гиганты размножались очень медленно, а люди-обезьяны распространялись по миру, подобно лесному пожару. Прошло несколько столетий, и дети богов оказалась в окружении огромного количества низших существ. Чтобы не сгинуть под напором человекообезьян, гигантам пришлось вступать в браки с бывшими обезьянами. Но кровь потомков богов продолжала жить даже спустя тысячелетия подобного смешения. И большая часть ее носителей оказалась сосредоточена на территории Гуннланда.

Шу нахмурился. Ага, несладко, когда тебя сравнивают с человекообезьянами! А ты, парень, привык пинать грязных простолюдинов.

– Шурц провозгласил борьбу за очищение крови гуннов от ее низшей составляющей. Герои-гиганты, или, как их называют в Гуннланде – хельдлинги, должны были вытеснить обезьянолюдей – аффлингов. Объявив начало возрождения, Шурц вскоре скончался, но его дело продолжил сын – Цанг.

Дальше начиналась темная история. Официально гунны отбирали новорожденных, измеряя черепа, проверяя цвет глаз и волос. Несоответствующих вроде убивали в младенчестве, так что нынешний облик одинаковых великанов-гуннов получился именно таким макаром.

Но вот ведь какая штука. Я немного знаком с методами отбора животных и знаю, что процесс этот – долгий и тяжелый. За пару десятилетий, как получилось в Гуннланде, однозначно не справиться. Да и остальные жители Гуннланда никуда не делись, оставаясь низкорослыми темноволосыми тугодумами. Короче, ничего не понятно.

Слушателям я озвучил официальную информацию об отборе при рождении. С них и этого достаточно, а мне уже спать охота.

– Но это же просто отвратительно! – воскликнула девушка, имея в виду отбор и умерщвление младенцев. – Как-то не по-человечески! А еще называют себя высокоразвитыми существами!

Я только усмехнулся, вспоминая кое-что, очевидно неизвестное Вайолетте. Ну тут ничего странного не было: никто не выпячивает свои былые грешки. Фернимар уже пару сотен лет не ведет войн для расширения территорий, а в свое время знатно отхватывал куски от более слабых соседей. Проигравшим приходилось испытывать все прелести оккупации, в том числе и пресловутое право первой ночи.

Другое дело, что никто не пытался представить этот обычай в форме закона.

Хм, а ведь принцесске придется лечь под какого-то высокопоставленного гунна, если моя миссия закончится неудачей. Интересно, кто любезно подарит ей семя высшего существа? Уж не гроссмейстер ли Цанг лично?

Мысли мои постепенно стали путаными, точно тропинки Черного леса, виляющие между темными деревьями. Язык обратился в снулую рыбу, выброшенную на берег, и лениво трепыхался во рту. Похоже, самое время отправиться спать. Иначе я могу принять еще несколько кружек вина и превратиться в бесчувственное бревно, которое не составит труда заколоть во сне.

Принцесса продолжала рассуждать о бесчеловечных обычаях гуннов, словно ее Фернимар был истинным средоточием справедливости и свобод для всех жителей. В другое время я, может быть, позабавился бы, поспорив с наивной девицей, но сейчас не имел ни малейшего желания.

Посему я негромко брякнул, поднимаясь из-за стола:

– С другой стороны, – язык попытался скрутиться узлом, – обычаи Трех Основателей тоже не слишком гуманны. Особенно по отношению к младшим детям.

Вайолетта на полуслове оборвала какую-то длинную гневную фразу и, нахмурив брови, уставилась на меня.

– Что еще за Три Основателя? – спросила девушка. – По-моему, вы уже упоминали младших детей и их тяжелую судьбу, но не успели объяснить, о чем говорите вообще.

– Потом. – Я махнул рукой и, постелив плащ у дверей, начал устраиваться на ночлег. – У нас еще будет ку-уча времени, чтобы поговорить обо всем чём угодно. О Трех Основателях, о четырех основа-а-а… черт побери!

Граф изумленно следил за моими приготовлениями.

– Ты что, собираешь ночевать здесь? – поинтересовался он, и его физиономия открыто отобразила неприятие подобной идеи. – Неужели нельзя снять еще одну комнату? Гостиница выглядит достаточно вместительной, чтобы мы могли отдохнуть от твоего общества.