Звёздные Войны. Изгой-один. Истории - Александр Фрид Страница 23

Девушка узнала его: молчаливый спутник Чиррута, тот самый, с нечесаными волосами и в красной броне. В одной руке он нес автоматический бластер, а в другой Держал богато украшенный арбалет с золотой отделкой, резко контрастировавший с его довольно заурядным потрепанным снаряжением. Новоприбывший подошел к Чирруту.

— Ты чуть не попал в меня, — заметил слепец.

— Всегда пожалуйста, — отозвался его напарник. Не глядя, он всадил заряд в спину штурмовика, пытавшегося уползти.

Затем здоровяк повернулся к Джин и Кассиану. Когда он поднял свою пушку, его лицо не выражало открытой враждебности, но на нем читалась настороженность. Чиррут глядел на них своими слепыми глазами. «Вы спасли нас, — подумала Джин. — Не будете же вы нас сейчас убивать!»

— Все чисто, — объявил K-2SO, сделав шаг вперед, чтобы осмотреть поле недавнего боя.

Напарник Чиррута мгновенно прицелился в дроида. К-2 застыл и поправился:

— Не чисто!

— Он с нами! — крикнула Джин.

— Нет, — мягко обратился к другу Чиррут. — Они не враги.

Человек в красной броне опустил оружие. Джин показалось, что он был разочарован.

Джин потерла ободранные запястья и сжала пальцы, довольная, что выбралась из наручников. Она слишком много времени провела в оковах и слишком много препятствий преодолела на пути к свободе. Она больше не хотела выносить подобного ни минуты.

Чиррут и его напарник наблюдали, как K-2SO освобождает Кассиана.

— Возвращайся на корабль, — сказал дроиду разведчик. — Будь наготове.

— Ты зря транжиришь свой самый ценный ресурс, — ответил на это дроид, однако послушно зашагал прочь. Джин взглянула на Андора, ожидая объяснений. Им все еще грозила опасность, а дроид пускай и привлекал нежелательное внимание, тем не менее доказал свою полезность. К-2 не вызывал у нее дикого восторга, однако она охотнее положилась бы на него, чем на их новых союзников.

По-видимому, их с Кассианом мысли не совпали. Он повернулся к напарнику Чиррута.

— Он джедай? — тихо спросил оперативник с сомнением человека, стоящего на грани значительного открытия.

Джин вспомнила кружащийся посох, изящный боевой танец Чиррута. Так вот какими были джедай! Мама рассказывала о них: мистические воины, веками защищавшие Республику до прихода Империи и верующие в Силу, что направляет всех живых существ.

На самом деле она никогда не воспринимала эти истории всерьез. В джедаев верила, а в сказки — нет.

— Джедаев больше нет, — ответил здоровяк. — Остались мечтатели навроде этого глупца.

Чиррут снисходительно пожал плечами:

— Сила уберегла меня.

— Я тебя уберег, — возразил его косматый напарник.

Если Кассиана и разочаровал такой ответ, то он не подал виду. Джин скорее была готова согласиться со стрелком: поверить в то, что существует сейчас, куда легче, чем в то, что, может быть, существовало когда-то давным-давно.

Следующие слова она произнесла не сразу — уж больно горькими они были:

— Вы можете отвести нас к Со Геррере?

Она уже нырнула в этот омут с головой.

«Хоть посмотрю, чем все закончится».

Ни Чиррут, ни его напарник не успели ответить, как кто-то крикнул:

— Руки вверх!

В переулках и на крышах возникли партизаны. Некоторых Джин уже видела на площади. Ей хотелось кричать от ярости, — казалось, что в последнее время она только и делала, что наносила и получала удары. Эти бои окончательно вымотали ее, превратили все тело в сплошные синяки и ноющие мышцы.

Кассиан первым бросил оружие. Джин последовала его примеру. Разведчик прошептал одними губами: «Это не враги».

— Вы что, слепые? Мы похожи на друзей Империи? — осведомился Чиррут, опуская арбалет на пыльную землю. Даже его друг выпустил из рук свою пушку.

Один из мятежников выступил вперед: тощий, облаченный в кожаный наряд тогнат с похожим на череп лицом. Он дышал через механический респиратор и говорил на своем родном наречии:

— Спроси у того, кто убил наших товарищей.

Джин взглянула на Кассиана. В мыслях она увидела, как на площади он стреляет из своего бластера, ощутила разрыв гранаты над головой. Она вспомнила, что была тогда спокойна и не чувствовала никакой вины; сейчас же накативший стыд сжал ей сердце, и она постаралась заглушить его гневом.

Это солдаты Герреры. Если Со жив, она знала, как с ними разговаривать.

— Любой, кто решит убить меня или моих друзей, будет отвечать перед Со Геррерой, — заявила девушка.

Мятежники заерзали, тихо переговариваясь. Один из них хрипло хмыкнул. Тогнат склонил голову, будто пытаясь узнать девушку.

— Это еще почему? — спросил он.

— Потому что Со знает меня, — сказала она. — Потому что я знаю его. Потому что я сражалась с ним бок о бок, когда большинство из вас еще пешком под стол ходили и ни с кем не воевали.

Поначалу она тщательно подбирала слова, но теперь они слетали с ее губ сами собой:

— Я видела Со в его худшие моменты. Я прекрасно знаю, на что он способен, если чувствует себя преданным, и при этом я до сих пор жива.

Из-за сломанного люка в ее мыслях было очень просто наткнуться на нежелательные воспоминания. Сражение на площади напомнило о сотне кровавых конфликтов, в которых она едва не погибла; в тринадцать, а может, в четырнадцать или в пятнадцать лет ей уже доверяли бластер. Ей вспомнились взгляды, которые бросали на нее товарищи по оружию, разговоры за ее спиной. То, что они хотели узнать о ней. То, во что они верили.

— Потому что я дочь Галена Эрсо, — закончила она.

Долгое мгновение тогнат глядел на нее. Все застыли — и друзья, и враги.

— Взять их, — приказал инородец.

Двое мятежников схватили Джин. Она не сопротивлялась. Грубая ткань царапала ей нос, в мешке, надетом на голову, было трудно дышать. Она услышала, как рядом вздохнул Кассиан, затем рыкнул напарник Чиррута, а потом раздался и голос его самого:

— Вы в своем уме? Я же слепой!