Лениград - 43 - Влад Савин Страница 23

Он все же изменил свое решение, рванув рычаг сброса бомбы. То же просветление сказало ему, что промаха быть не должно. И нажал на гашетку, поливая фигурки на палубе остатком боезапаса. Он был великолепным пилотом, сумев совершить невероятное — попал с пикирования прямо в люк носового самолетоподъемника. Предки Юкио Такаши были бы бесспорно довольны своим сыном, а потомки простили бы ему утраченный родовой меч.

Последующее расследование так и не сумело дать внятный ответ на вопрос, отчего в ангаре «Монтерея» самолеты стояли полностью снаряженные и заправленные, а торпедоносцы «Авенджер» были и с подвешенными торпедами. К тому же очагов поражения оказалось три — бомба тоже не пролетела мимо, взорвавшись в ангаре, но ближе к корме, и пулеметные очереди пикирующего «мессершмитта» подожгли стоящий на палубе «хеллкет». «Монтерей» был совсем новым кораблем, вступившим в строй в июне, его команда хотя и прошла полный курс боевой подготовки, но не была еще в настоящем сражении, когда огонь в отсеках, это не тренировка, а всерьез! Потому, растерянность в первые секунды имела место — ну а после в ангаре начались взрывы, и огненный ад.

Американцы не были трусами и неумехами. И отчаянно пытались спасти корабль. Но мгновения, когда пожар вышел из под контроля, и вызвал взрыв боеприпасов, оказались решающими. Крейсер «Коламбия» встал к авианосцу борт о борт, для оказания помощи, подал пожарные шланги, высадил аварийную партию, стал принимать с «Монтерея» раненых и обожженных. И тут раздался сильнейший взрыв, буквально разорвавший авианосец пополам — причем людские потери на крейсере оказались едва ли не больше.

Имеет ли история «эластичность»? Ведь все происшедшее почти полностью повторило случившееся в иной реальности в октябре сорок четвертого, с однотипными кораблями, авианосцем «Принсентон» и крейсером «Бирмингем» — от единственной японской бомбы в двести пятьдесят килограмм.

Результатом же было, что конвой остался почти без истребительного прикрытия. Поскольку на эскортных авианосцах в подавляющем большинстве были лишь старые «Уайлдкеты», к этому времени использующиеся в качестве противолодочных штурмовиков.

И это был еще не финал.

Подводная лодка U-1505. Атлантический океан. День 18 ноября 1943 и следующая ночь

Гестапо раньше казалось для корветтен-капитана Адальберта Шнее, некоей абстракцией. Оно есть, ловит врагов Рейха, иностранных шпионов, коммунистов, евреев и прочих расово неполноценных — но он-то тут при чем? Затем настал февраль, когда вдруг оказалось, что кое-кто из тех, кого сам Шнее считал достойными людьми, на самом деле враги, замыслившие подлое убийство фюрера посредством бомбы в самолете (при чем здесь флот, было непонятно, но ведь гестапо знало, что делать?). Также было замечено, что вероятность попасть в ряды врагов была больше, чем выше чин и ближе к Берлину — и решение сменить штабную должность на мостик одной из новейших субмарин выглядело мудрым шагом. Не помогло…

Обработка «внешняя» — все же, как после узнал Шнее, с приказом «без непоправимого вреда здоровью». И унизительная «внутренняя», когда тебя морально втаптывают в грязь, показывая, что ты не офицер кригсмарине, а унтерменш, пыль, абсолютно бесправное существо. И бесконечные допросы, об изменнических планах уже казненного Редера, арестованного Деница, предателей Шнивинда и Кумметца, а также тех, кто «пропал без вести» в русских морях. Позорное обвинение в трусости — вы знаете, что положено, герр бывший корветтен-капитан, за неисполнение приказа? Так отчего вы не потопили изменнически перешедшую к русским U-1506? Когда и при каких обстоятельствах вы были завербованы «Свободной Германией»?

И вдруг все завершилось. Выпустили, подлечили, срочно доставили в Киль, где уже стояла U-1505, пришедшая из Тронхейма. Дело не прекращено, а приостановлено, и вам дается шанс — вы обязуетесь в каждом походе добиваться значительного успеха, иначе ваше поведение будет расценено как «трусость перед лицом врага». Есть вопросы?

Дело было совсем не в гуманности. У португальского побережья собиралась гроза, и нельзя было надеяться на успех в бою, при командире неопытном, или не знакомым с этим типом субмарин. В кригсмарине пока что успели поднять флаг всего семь «двадцать первых». И это была еще достаточно «сырая» конструкция, U-1501 страдала таким множеством «детских болезней», что осталась на Балтике, посылать ее в бой было просто опасно, ее «сестра» U-1502 уже погибла там при погружении. U-1503 пропала без вести у Нарвика, вероятно потопленная русским Ужасом — но возможно также, погибла от аварии, у нее и U-1504 обнаружился дефект, фланцы и сальники систем, вынесенных вне прочного корпуса, под большим давлением текли, отчего глубина погружения этой пары лодок была ограничена — лишь начиная с U-1505 добились более или менее надежного качества, хотя от всех недостатков избавиться так и не удалось. U-1506 была при непонятных обстоятельствах захвачена русскими (в измену экипажа Шнее не верил). Итого в распоряжении Атлантического командования Ваффенмарине находились всего три новых лодки, U-1504 (ограниченно годная), U-1507, только пришедшая с Балтики, завершив ускоренный курс боевой подготовки, и наконец U-1505, единственная с боевым опытом, у Нарвика потопившая американский авианосец, под командой его, Шнее, ученика великого Кречмера. А Чинам в Берлине тоже нужен успех, чтобы завтра не записали в изменники!