Алхимик - Паоло Бачигалупи Страница 23

– Где я?

Голос прозвучал так громко, что спикеры исказили звук и затрещали. Техники вздрогнули, когда этот голос разорвал тишину. Хэ Дань подрегулировал усиление. Голос прозвучал снова, тише.

– Эй? – В нем звучала нотка боязни. – Есть кто‑нибудь?

– Да, – ответил Ван Цзюнь, не успев подумать.

– Где я?

Голос дрогнул.

– В компьютере, – ответил Ван Цзюнь.

Трехпалый отвесил ему подзатыльник:

– Тихо!

– Что? – спросил голос.

Все молча слушали.

– Тут кто‑то сказал, что я в компьютере?

– Ты в компьютере, – ответил Ван Цзюнь. – А кто ты или что ты?

– Я в компьютере? – Голос недоумевал. – Мне делали операцию. Как я оказался в компьютере?

– Кто ты?

Ван Цзюнь не обращал внимания на пылающие глаза Трехпалого.

– Я Наед Дели, девятнадцатый далай‑лама. А кто ты?

Стук клавиш разом прекратился. Все молчали. Едва слышно было завывание кулеров и высокочастотное гудение мониторов. Техники уставились на этих троих и на заговоривший компьютер. Где‑то кто‑то кашлянул, сплюнул. Компьютер говорил дальше, не обращая внимания на этот эффект.

– Алло? С кем я говорю?

– Я Ван Цзюнь.

– Здравствуйте. Почему я ничего не вижу?

– Ты в компьютере. У тебя глаз никаких нет.

– Но я слышу. Почему я слышу, но все равно не вижу?

В разговор вмешался Хе Дань:

– Видеовход не совместим с программным эмулятором, выполняющим вашу программу.

– Не понимаю.

– Вы – конструкт, искусственный интеллект. Ваше сознание – программное обеспечение, входная информация поступает через аппаратные средства. Они несовместимы с той системой, на которую мы вас установили.

Голос задрожал:

– Я не программное обеспечение, я далай‑лама секты Желтой Шляпы. Девятнадцатый воплощенный. Воплотиться в виде программы не является моей судьбой. Вы, наверное, ошиблись.

– А ты правда далай‑лама? – спросил Ван Цзюнь.

– Да, – ответил компьютер.

– А как… – начал Ван Цзюнь, но Трехпалый оттащил его прочь от системы, присел перед ним. Он держал Ван Цзюня за шиворот, и руки у него тряслись. Лица почти соприкасались.

– Где ты взял этот куб? – прошипел Трехпалый.

– Мне его дали, – пожал плечами Ван Цзюнь.

Рука Трехпалого мелькнула в воздухе и ударила Ван Цзюня по щеке. Он дернулся, лицо загорелось. Техники смотрели заинтересованно.

– Не ври мне! – прошипел Трехпалый. – Где ты это нашел?

Ван Цзюнь тронул лицо.

– От тибетца. Получил от тибетца, который продает тигриные кости, и еще одного человека из Хунаня. И еще там было тело, здоровенный такой иностранец. Это его очки я тебе продал.

Трехпалый задрал голову, уставился на потолок.

– Ты только мне не ври. Ты понимаешь, что это значит, если на кубике, который ты в кармане таскал, далай‑лама? – Он встряхнул Ван Цзюня. – Понимаешь или нет?

Ван Цзюнь ответил, хныча:

– Я должен был отдать его человеку в белых перчатках, но он не пришел. А потом был другой человек, иностранец, и он убил тибетца и палец ему отрезал, и мне хотел тоже, а я убежал…

Голос его превратился в хнычущее бормотание.

Трехпалый стиснул ему шею так, что в ушах у Ван Цзюня зазвенело и глаза стало заволакивать чернотой.

– Ты мне тут не хнычь, я тебе не мама. Если ты мне еще хоть на вот сколечко жизнь осложнишь, я тебе язык вырву. Понял?

Ван Цзюнь кивнул под взглядом немигающих глаз.

Трехпалый отпустил его и сказал:

– Ну и хорошо. Пошли продолжим беседу с компьютером.

Ван Цзюнь глубоко вздохнул и шагнул назад к далай‑ламе.

– Как ты попал внутрь компьютера? – спросил он.

– Откуда ты знаешь, что я в компьютере?

– А потому что мы твой датакуб воткнули в компьютер, и ты начал говорить.

Компьютер молчал.

– А как оно там? – поинтересовался Ван Цзюнь.

– Жуть и тишина. – Короткая пауза. – Мне должны были сделать операцию, и вот я тут.

– Тебе сны снились?

– Не помню снов.

– А зачем ты поднял бунт против моей родины?

– Ты говоришь по‑китайски. Ты из Китая?

– Да. Зачем ты заставляешь людей драться в Тибете?

– Где находится этот компьютер?

– Чэнду.

– Ох ты. Далеко от Бомбея, – прошептал компьютер.

– Ты приехал из Бомбея?

– Мне в Бомбее делали операцию.

– Тебе там, внутри, одиноко?

– Я ничего не помню до этой минуты. Но тут очень тихо. Смертельная тишина. Я слышу тебя, но ничего не чувствую. Здесь ничего нет, мне страшно, что меня здесь тоже нет. Это сводит с ума. Не осталось никаких чувств. Заберите меня из этого компьютера. Помогите. Верните в мое тело.

Голос компьютера в спикерах дрожал, он умолял.

– Его можно продать, – коротко бросил Трехпалый.

Ван Цзюнь уставился на него:

– Его нельзя продать.

– Кому‑то ведь он нужен, раз за тобой гнались. Его можно продать.

– Меня нельзя продавать, – возразил компьютер. – Мне надо вернуться в Бомбей. Операция не может закончиться, если меня там нет. Я должен вернуться. Вы должны вернуть меня.

Ван Цзюнь согласно кивнул, Трехпалый ухмыльнулся.

– Его надо отключить, – сказал Хэ Дань. – Без внешних раздражителей он сойдет с ума раньше, чем вы решите, что с ним делать.

– Постойте, – попросил далай‑лама. – Пожалуйста, не отключайте меня. Мне страшно, мне очень страшно снова исчезать.

– Отключай, – велел Трехпалый.

– Постойте! – воскликнул компьютер. – Выслушайте меня. Если мое тело умрет, вам нужно уничтожить компьютер, в котором вы меня держите. А иначе очень страшно, что я не перевоплощусь. Даже Палден Льямо не сможет найти мою душу. Она сильна, но хотя и летает она над океаном крови верхом на содранной коже сына‑предателя, меня может не найти. Моя душа будет заперта здесь, сохранена противоестественным способом, хотя тело и распадется. Обещайте мне, умоляю вас. Не оставляйте меня…

Хэ Дань отключил компьютер. Трехпалый посмотрел на него, приподняв брови. Хэ Дань пожал плечами:

– Может, он и есть далай‑лама. Раз за этим мелким пройдохой кто‑то охотится, то имеет смысл верить кубику. Выгрузить матрицу идентичности, пока он на операционном столе, довольно просто.